что смысл слов Киры до него тупо не дошёл. Он просто вслушивался в голос давно оплаканной любимой женщины, и эти звуки казались ему ангельским пением в райских садах. Впрочем, Кира и сама начала догадываться, что в её разоблачительной миссии что-то пошло не так, злодей явно был не в курсе инкриминируемого ему состава преступления, по крайней мере, в отношении Мартина, которого он, судя по всему, до сего момента считал погибшим.

— Значит, Джарет тупо наврал мне про встречу Мартина с отцом, — Кира скрипнула зубами с досады и мысленно чертыхнулась. — А чего ещё от него ждать? Этому пройдохе нужно было быстренько замотивировать упрямую арестантку на побег, вот он и придумал убойный аргумент. Но почему я-то поддалась на эту провокацию? — весь Кирин обвинительный порыв сразу сдулся, уступая место раскаянию. — Я же никогда не питала иллюзий в отношении моральных качеств моего тюремщика. Отчего же я, вместо того, чтобы спокойно проанализировать ситуацию, тупо купилась на разводку Джарета и как глупая курица кинулась наводить порядок в своём курятнике?

Впрочем, сетуя на свою оплошность, Кира совершенно не чувствовала никакой неловкости перед Рисом за устроенную ею отвратительную сцену. Чувства человека, разрушившего её жизнь, были ей до лампочки. Более того, выяснив, что со стороны отца Мартину ничего не грозит, Кира сразу расслабилась. Собственно, можно было со спокойной совестью возвращаться в лабораторию Кейтиля, где она оставила своего спасителя, даже толком не объяснившись. Однако, вспомнив про Кейтиля, Кира вспомнила и его слова о своей дочери и тут же переключилась на новый объект. В конце концов, Тиночку убийца Семёна всё-таки прибрал к своим кровавым рукам, и следовало срочно выяснить судьбу бедняжки.

Пока Кира размышляла, как бы половчей перейти к обсуждению дочери, Рис поднялся из-за стола и как сомнамбула двинулся к ней, вытянув вперёд руки, словно боялся, что волшебное видение вдруг исчезнет.

— Не прикасайся ко мне, — выпалило волшебное видение, отступая к двери, — стой, где стоишь.

Рис послушно остановился, но его взгляд буквально приклеился к лицу Киры, а потом заскользил по всему её телу, по-видимому, в попытке убедиться, что перед ним не призрак, а живая женщина. Кира невольно поёжилась, поскольку ощущение прикосновения ненавистных рук стало настолько явственным, словно Рис действительно до неё дотрагивался.

— Прекрати на меня пялиться, — она не выдержала этой игры в гляделки и отвела взгляд. — Отвечай, что ты сделал с моей дочерью.

Её вопрос словно бы сыграл роль триггера, включившего наконец способность Риса хоть что-то соображать. Более того, он произвёл с ним столь ошеломляющую метаморфозу, что её можно было бы сравнить не иначе как с колдовством. Крепкий моложавый мужчина прямо на глазах превратился в дрожащего старика, краска стекла с его щёк, глупая счастливая улыбка померкла, и в глазах заметался страх.

— Я ведь думал, что ты погибла, — промямлил Рис, едва ворочая языком.

Его слова прозвучали как оправдание, посеяв в душе Киры вполне обоснованные предположение, что с её дочерью случилась беда. Разве станет оправдываться тот, кто не считает себя виновным? А что если этот горе-папочка угробил Тиночку? От мысли о том, что дочери уже нет в живых, у Киры потемнело в глазах.

— Ты её тоже погубил, как и её отца, — бросила она скоропалительное обвинение. — За что? Она узнала о твоём преступлении?

Кира сделала шаг к замершему в ступоре Рису с явным намерением вцепиться в его физиономию, но тот не сделал ни единого движения, чтобы защититься, так и завис, глядя расширенными от ужаса глазами на приближающееся возмездие. В целом, его реакцию на нападение, наверное, можно было бы счесть адекватной, если бы ни одно «но», взгляд Риса был устремлён не на агрессоршу, а куда-то за её плечо.

— О каком преступлении? — раздался удивлённый юношеский голос за спиной Киры.

Женщина резко обернулась и сразу же превратилась в такую же восковую скульптуру, которую сейчас представлял из себя Рис. Впрочем, для подобного ступора у неё имелась веская причина, даже две. Во-первых, подросток, стоявший в дверях, был буквально копией Семёна с поправкой разве что на возраст и более низкий рост, а во-вторых, за его плечом маячила физиономия Мартина. Наверное, если бы у злодейки-судьбы имелись хотя бы зачатки совести, она не устроила бы этот трюк, сведя вместе именно тех людей, которым, по мнению Киры, ни за что нельзя было встречаться. Увы, для судьбы наше мнение значит не больше, чем лепет несмышлёного грудничка, да и наличие у неё совести вызывает серьёзные сомнения.

— Алик, я всё тебе объясню, — разоблачённый конспиратор пришёл в себя первым и тут же бросился на амбразуру, пытаясь спасти положение.

— Ты действительно убил нашего с Крис родного отца? — Алик не позволил Рису съехать с темы. — Это правда?

— Алик, — пробормотала Кира, не в силах отвести взгляда от таких знакомых серых глаз, в которых сейчас разгорался огонь праведного гнева, — ты ведь сын Семёна?

— А Вы кто такая? — тут же окрысился на незнакомку обличитель.

— Это моя мама, — бросился на защиту Киры расторопный сыночек, добавляя перчика в то блюдо, которое судьба замесила для всех участников своего спектакля.

— Тебя зовут Мартин? — у Риса от волнения затряслись губы, и взгляд сделался жалобным, как у голодного котёнка, выброшенного из дома под дождь.

— Рис, не нужно, — едва успела пискнуть Кира, когда обалдевший от привалившего счастья папочка вытянул руки и двинулся к своему нежданно воскресшему сыну.

— Мам, что тут происходит? — Мартин быстренько ретировался от наступающего на него мужика за спину матери. — Кто это?

— Я твой папа, — пролепетал Рис, улыбаясь от уха до уха совершенно дебильной улыбкой. — Мы все думали, что ты погиб вместе с мамой.

— Марти, так ты и есть тот самый Кристин братишка, о котором она мне в детстве все уши прожужжала? — нужно отдать должное Алику, соображал он быстро, по крайней мере, быстрее некоторый других участников этого спектакля абсурда. — Значит, Вы — мама Крис? — обратился он к Кире.

— С ней всё в порядке? — Кира тут же переключилась на новую животрепещущую тему и сразу заметила, как смутился Алик, да и Рис как-то сник, враз позабыв про свой родительский порыв.

— Думаю, Вам нужно самой с ней поговорить, — наконец сподобился выдавить из себя Алик. — Она наверху, в спальне.

Наверное, Кире не стоило оставлять двух подростков наедине с разоблачённым убийцей, но в тот момент ей уже было не до подобных сантиментов, страх за дочь вымел из её головы все прочие соображения. Хлопнув дверью, она вылетела из кабинета и вихрем ворвалась в спальню Кристины.