Джеймс повернулся ко мне.

– Его первым его словом было слово «папа». В тот момент я думал, что буквально разорвусь от переполнявшего меня счастья. – Он судорожно сглотнул ком в горле. – Я люблю Кэйдена и Кэйвена всем сердцем – полюбил в тот самый момент, когда впервые увидел. Я всегда считал их своими сыновьями и никогда не задавал Алекс вопросов о ее прошлом, потому что именно я стал для них настоящим отцом.

Я слушала его, скрестив ноги.

– Я знаю, поначалу они восприняли эту новость в штыки, но уверена, что Кэйден и Кэйвен помнят об этом.

– Надеюсь, потому что они – мои сыновья во всех смыслах этого слова. Это даже не обсуждается. – Он улыбнулся, вновь погладив пальцами фото. – Но когда Кайлер появился на свет, моя плоть и кровь, единственный, с кем у меня была кровная связь в этом мире, меня буквально переполняли эмоции. Я поражался, сколько любви к нему способно вместить мое сердце. Не мог поверить в то, что можно так сильно кого-то любить.

От эмоций голос Джеймса надломился, и его захватили воспоминания.

– Я был одержим им, Фэй. Когда он спал, я оставался в его комнате целыми часами, любуясь им, восхищаясь тем, насколько он идеален. Эта крошечная частичка меня. – Искренняя радость светилась в его глазах. – Я никогда и подумать не мог о том, что семнадцать лет спустя его будет бесить любое упоминание обо мне. Не мог и представить, что провалюсь с таким позором, уничтожив все прекрасное, не сохранив ни частицы того, кем был я, ни тени невинного счастливого ребенка, которым был он.

Джеймс совершал чудовищные ошибки, и его действия причиняли боль тем, кого он должен любил сильнее всего, но я просто не способна была презирать его за это. Все ошибаются.

Я допускала ошибки точно так же, как и Джеймс. Он был готов взять на себя ответственность, и я видела, как страстно мой дядя желал загладить свою вину.

Я потянулась к нему, чтобы обнять. Опустив голову на плечо, он прижался ко мне, обнимая крепкими руками.

– Что же мне делать, Фэй? Как все исправить? Прошу тебя, скажи. Я не знаю, как быть.

– Хотела бы я дать ответ на твой вопрос, Джеймс, но у меня его нет. Единственное, что ты можешь сделать, – поговорить с ним, открыться так же, как мне, и надеяться, что он выслушает. Но никогда не сдавайся, не прекращай попыток. Твои сыновья нуждаются в том, чтобы ты продолжал бороться за эту семью, даже если сами этого не понимают или не ценят. – Я попыталась выдохнуть опустошающую боль. – Я отдала бы все за шанс поговорить со своими родителями. Спросить их, почему. Попытаться понять, зачем они поступили именно так. Знаю, они не хотели причинить мне боль и считали, что делают как лучше, но мне бы хотелось, чтобы все было по-другому.

Я громко и тяжело вздохнула, и Джеймс поцеловал меня в висок.

– Я не могу переписать историю и не могу узнать ответы на свои вопросы, мне придется как-то смириться с этим. Но Кайлер здесь, и он должен получить свои ответы, даже если отказывается тебя слушать. Ему это просто необходимо. Тебе остается только надеяться, что когда-нибудь он поймет, почему ты поступил тем или иным образом. По крайней мере, у вас есть возможность объясниться. У меня ее уже нет.

Увидев, что Джеймс витает в своих мыслях, я решила дать ему время спокойно все обдумать. Поцеловав его в щеку, я на цыпочках вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь и прислонившись к ней с другой стороны.

Слишком много трудностей возникло в моей жизни за последнее время.

Чьи-то пальцы коснулись моей талии, и я испуганно выдохнула. Убрав руку от лица, я отчаянно захлопала ресницами. Рядом возник Кай, пристально уставившись на меня своими голубыми глазами.

– Как много ты слышал? – прошептала я.

– Достаточно, – ответил он низким охрипшим голосом, и в его глазах отразилась боль.

– Ты должен поговорить с ним. Он тоже страдает.

– Он взвалил на нас эту ношу и заслужил эти страдания. – В словах Кайлера слышались гнев и горечь. Думаю, ему понадобится гораздо больше времени, чтобы отыскать силы простить отца. Если он вообще когда-нибудь сможет это сделать.

– Он твой отец. Когда-нибудь его не станет, и ты пожалеешь обо всех утраченных моментах, о каждой упущенной возможности поговорить с ним, узнать его как человека, а не просто как твоего родителя. – Острый и резкий укол боли пронзил мое сердце. – Я говорю так, потому что сама жалею об этом. Не отказывайся от него навсегда. Попытайся найти способ простить его.

Я повернулась и, перескакивая через ступеньку, бросилась в свою комнату, отчаянно пытаясь скрыться от всех, прежде чем поддамся эмоциям.

Пару часов спустя в дверь постучался Брэд, и я посвятила его во все произошедшее. После его ухода я несколько часов просто провалялась в постели, слушая музыку и перебирая мысли в усталом мозгу.

Убедиться, что в конечном счете я не состояла в запретных отношениях с собственным братом, – огромное облегчение. Не знаю, что между мной и Кайлером сейчас и есть ли у нас шанс возобновить отношения, но такая возможность, по крайней мере, вновь замаячила на горизонте. В особенности теперь, когда Алекс и Джеймс знали о том, как мы относимся друг к другу, а Эддисон была не более чем обычной занозой в моей заднице. Учитывая то, как Кай вел себя последнюю пару дней, я больше чем когда-либо была убеждена, что слова, сказанные им на той вечеринке, – полная чушь. У Эддисон имеется какой-то рычаг давления на Кайлера. Я готова поставить последний доллар на то, что она – причина, по которой Кай меня отталкивал.

Свет в его комнате все еще не горел, и мне была ненавистна мысль о том, что он вновь отправился к ней. Лежа на боку, я свернулась калачиком, закрыла глаза и попыталась заглушить неприятное чувство, надеясь наконец погрузиться в сон.

Но все попытки оказались совершенно тщетными.

Мысли вернулись к отцу, и я задалась вопросом, узнаю ли я когда-нибудь, кто он, и хочу ли вообще знать. Знает ли он о моем существовании? Может быть, знает, но не хочет вмешиваться в мою жизнь? Хотя, учитывая очевидную склонность моей матери к скрытности, держу пари, что все это время он находился в том же неведении, что и я.

Реальность была такова, что я могла никогда не узнать, кто он такой, поэтому лучше забыть обо всей этой жалкой неразберихе.

Около трех часов ночи я решила встать и сделать себе кружку горячего шоколада. Это могло бы помочь уснуть. В гостиной было темно, и я осторожно пробралась на кухню. Включив приглушенный свет над плитой, я достал а молоко из холодильника и сотейник из шкафчика. Когда я опустила его на плиту, знакомые теплые руки обхватили меня за талию, отчего почти все молоко пролилось на пол и на меня. Я раскрыла рот, чтобы закричать, но его зажала чья-то ладонь. Пока я пыталась перевести дыхание, за спиной раздалось хихиканье Кайлера.

– Клянусь богом, ты специально подкрался ко мне! – зашипела я.