тесаком, похожим на мачете. А после долго ругался, оттирая нож от жутко воняющей слизи.

К полю, начинающему зарастать молодыми деревцами, и изгибу дороги вышли через два часа. Справа высилась стела с надписью: «Кольчугино», а дальше за низиной, покрытой туманом, на противоположном берегу водохранилища торчали серые дома города. Сокол забрался на стелу и через оптику винтовки осмотрел Кольчугино.

— Движения нет, — рапортовал он сверху.

— Отлично! — Гром подозрительно смотрел на развалины деревенек по сторонам дороги. Старые дома покосились и выглядели покинутыми. Но Олега не оставляло ощущение, что рядом есть люди. — Юдины! Разведайте местность до самой плотины. Что-то мне кажется, что мы тут не одни. Кондрат, готовь динамит и гранаты… так, на всякий случай.

— А они всегда на взводе! — с улыбкой заметил Кондратьев и похлопал по рюкзаку на плече.

Братья вернулись через час. И младший, Алексей, доложил:

— Плотина прорвана, Гром. Не перейти. Но перед ней дорога вбок ведёт, там дальше мост через реку, и здание высокое над туманом видать, а ещё… — он вытянул из кармана маленькую перчатку. — Вот, что мы нашли на той дороге. Но…

— Какая-то проблема? — тут же насторожился Гром.

— Ага, — кивнул Юдин и показал гильзу. — У плотины валялась. Стреляли недавно, возможно, сегодня. Двенадцатый калибр. В «Тигре» не было такого оружия, значит…

— Значит, есть другие, — согласился Олег. — Те, кто эту гильзу оставил. А оставили, видимо, потому, что задержали наших, иначе гильз было бы больше. Сокол! Ищи место на берегу, откуда лучше видно, что на той стороне делается. Прикрываешь! Остальным — рассредоточиться вдоль дороги, идём в сторону моста. Там здание высокое, говоришь?

— Да! Из-за тумана полностью не видно, только пара этажей, как корабль, плывёт…

— Отставить поэзию! Наверняка в этом здании выжившие. Будем отбивать Потёмкина. Добровольно нам его всё равно не отдадут, к гадалке не ходи…

— Так, может, они дальше пошли?

— Тогда бы «встречающие» не стреляли, — ответил Гром Алексею. — Итак, всем всё ясно? Сокол — прикрываешь, остальные со мной. Сеня, ты давишь живую силу. Кондрат, надо будет взорвать пару дверей.

— Как нехер делать!

— Тогда начинаем. Общая задача — разыскать и отбить беглецов.

* * *

— Иван, слышал, вчера людей каких-то на плотине отловили? — спросил Михаил, начищая помповое ружьё «Байкал МР-133». Их маленькое убежище на крыше здания литейного цеха было оборудовано листами железа, оберегающими от ветра и дождя. В старой ржавой бочке горел костерок, на металлическом штыре был подвешен чайник. Иван Нестеров чистил «рыбу» — новое существо, промыслом которого жители занимались уже лет десять. На то, что рыба не совсем обычная, указывали шесть лап на брюхе, столько же пар глаз и три ряда острых зубов. Откуда сие чудо взялось — история умалчивает, но если в воде эти твари и были очень опасны, то на вкус вполне хороши. Сети выставляли под мостом ниже плотины, и за день в них набивалось до пяти-десяти килограммов этих мутантов.

— Ага-сь, говорят, девки при них были. Вполне плодоносящие.

— Плодоносные, — поправил друг, засыпая в алюминиевую кружку сухую мяту.

— Короче, нормальные, — отмахнулся Иван. — Слышал ещё, Бакин сегодня свадьбу устраивает. С двумя сразу…

— Да не, ты чё! Одну одноглазому Серёге в жены отдаст, ведь самый близкий, как-никак. При дворе…

— Окстись, дурень! Неужто Бакин упустит такую возможность — наследников себе заиметь? — Иван прекратил чистить «рыбу» и совершенно серьёзно уставился на Михаила. — Одна дочь, и та — бесплодная. Не-е-е. Обеих себе загребёт! Вот, не сойти мне с этого места!

— Да и хер с ним! — со вздохом ответил Мишка. — Кстати, о месте… Пора бы и на обход идти. Они ж не одни могли быть… Может, ещё придут?

— Кто придёт? — не понял Иван, удивлённо уставившись на друга.

— Ну, люди ж, дурья твоя башка! Бабы!

— Бабы? Ещё? — встрепенулся Иван, откладывая «рыбу» на металлический лист, служащий противнем. — Я пошёл… Чур, следующая мне в жены достанется!

Мужчина поплотнее запахнул промасленную телогрейку и почти выскочил из хибарки на крышу. Михаил встрепенулся: а он чем хуже? Отставил в сторону дробовик, забыл про закипающий чайник и выскочил следом, схватив с деревянного ящика, стоящего у стены, половинку бинокля.

Тяжёлые, свинцового цвета тучи быстро неслись над головой. Казалось, протяни руку — и дотронешься до неба. Широкая плоская крыша, покрытая когда-то битумом, чернела конденсированной влагой. Иван стоял у полуметрового бортика, обозначавшего край крыши, и через свою половинку бинокля осматривал горизонт. Михаил подошёл и встал рядом, поднеся к глазу другую половинку. Отсюда открывался великолепный вид на низину с водохранилищем, город, лес, дорогу, делавшую широкий зигзаг по склону холма, и несколько десятков брошенных деревенек, осыпавших берег у водохранилища.

— Эй! Ты чего! — возмутился Иван, толкая друга в плечо. — Иди, свою сторону осматривай!

— Ишь, какой! — возразил Мишка. — Иди сам ту мёртвую сторону осматривай! Я здесь хочу! Отсюда ведь бабы пришли!

— Ты охренел? А ну, вали давай!

Иван хотел наброситься на друга с кулаками, но вдруг его голова дёрнулась, и мужчина завалился на крышу, обрызгав Михаила кровью. Тот несколько секунд ошалело смотрел на упавшего друга, до конца не осознав, что случилось. Затем в панике упал. А через секунду зачем-то высунулся из-за бордюра и посмотрел в сторону плотины, приложив к глазу окуляр бинокля. Чувство самосохранения давно исчезло — как из-за кажущейся безопасности поста на крыше, так и из-за отсутствия какого-либо противника вообще. Только твари изредка выбирались из леса, да и то не летающие, а их уже отгоняла Зверушка.

Взгляд обшарил еле видную сквозь расползающийся туман плотину, потом пополз вверх по дороге, перекинулся на деревушку… Стоп! Вернулся и уткнулся в мужика в чёрной форме и с винтовкой в руках, целящегося прямо в Михаила. Мужчина было дёрнулся, чтобы спрятаться, но пуля оказалась быстрее. Затылок брызнул кровью и ошмётками мозга, и мёртвое тело безвольно распласталось на битумном покрытии крыши. Пустая глазница пялилась в небо, а внизу, под прикрытием тумана, группа Грома перелезала через бетонную стену и минировала железную дверь в старый литейный цех, прослуживший двадцать лет защитой рабочим завода. Через несколько минут стены здания сотряс мощный взрыв, а потом застрекотал «Печенег».

* * *

Ольга слушала окружающую темноту. За долгое время, проведённое в