запросто отсудит у нас этого ребёнка, заберёт себе, и воспитывать малыша будем не мы, купаясь в алиментам, а гувернантки. Стёпа не должен узнать, что я беременна. Ясно?

Женщина поджимает губы и кивает:

— Ты права.

На следующий день вместе с мамой выдвигаемся на скрининговое УЗИ. Я безумно нервничаю, потому что сегодня будут проверять крошку — малыша на наличие патологий. Даже руки невольно дрожат.

— Я уже представляю, как буду нянчить нашего сладкого мальчишку с розовыми пяточками и пухлыми щёчками! Ох, Вероника, это счастье! А как младенцы пахнут — это рай! Ты уже придумала имя? — родительница трещит без умолку.

Как только мы вышли из дома и до самой женской консультации она просто не замолкает. Слушая её, мне становится спокойнее, тревога отступает.

— Я хочу назвать мальчика Максимкой. А если будет девочка…

— Будет мальчик! — перебивает. — Точно будет мальчик!

В кабинете УЗИ мне вновь становится тревожно. Тучная женщина щедро обливает мой живот прохладным гелем и проводит по нему прибором.

— Вижу малыша, — улыбается.

Моя мама крепко сжимает пальцами мою ладонь и заворожённо смотрит в экран.

— Какой хороший! — тянет она. — А скажите, это мальчик?

— Срок ещё очень маленький, — отзывается врач, внимательно смотрит в монитор, прищуривает хитрый взгляд. — Могу сказать, кого вижу, но это будет не достоверно.

— Мальчик? — с надеждой выдыхает моя мама, замерев.

— Да, мальчик.

— Я так и знала! — мама хлопает в ладоши, радость в ней плещется через край.

— С ним всё хорошо? — вмешиваюсь в разговор.

— Смотрим, — повисает угнетающая тишина.

Секунды кажутся вечностью, ожидание просто спутывает мои нервы в один большой узел. У меня было время, чтобы изучить форумы. Беременные женщины писали, что на скрининговом УЗИ у ребёнка выявляли синдром дауна. И тогда выбор стоит между воспитанием особенного малыша, который отличается от всех и по внешнему виду, и по интеллектуальному развитию, и между страшным абортом.

Я задавала себе вопрос, что выбрала бы я в таком случае, но найти ответа так и не смогла. С надеждой гладила свой животик и с тревогой просила у неба послать мне здоровенького, крепкого кроху.

— По результатам ультразвуковой диагностики отклонений не выявлено, — врач выносит вердикт, и я облегченно выдыхаю.

— Я же говорила, что с нашим Максимкой всё хорошо! А ты волновалась! Бабушкино сердце всё чувствует! — мама просто пищит от восторга, не в состоянии контролировать фонтанирующие эмоции.

После УЗИ я быстро посещаю генетика, который рассказывает мне о результатах проверки крови. Тут тоже всё оказывается прекрасно.

В приподнятом настроении мы едем домой. Мама не перестаёт щебетать о том, как она счастлива, как ждёт внука Максимку, как поскорее хочет поцеловать его в маленький смешной носик. Я даже не думала, что она так хочет стать бабушкой!

Возле подъезда я замечаю автомобиль Волкова, и моментально бледнею. Я не хочу его видеть.

Я всеми силами стараюсь вычеркнуть его имя из своей памяти, но оно там застряло, будто заноза! Мало того, что он постоянно мне снится, теперь ещё и в реальной жизни решил разбередить мне едва затянувшиеся раны.

Степан Ефимович, завидев меня, выходит из машины. Мы встречаемся взглядами. Мужчина приветливо машет мне рукой, а я шумно выдыхаю, вручая маме сумку с моей обменной картой и снимками с УЗИ.

— Жди меня дома, я скоро приду!

Женщина молча отходит в сторону подъезда, оборачивается на меня, грозит кулаком.

Я её прекрасно понимаю.

_58_

Волков блистательно улыбается во все тридцать два зуба. Я надеваю маску безразличия, спрятав подальше и боль, и злость, и гордость, и отчаяние. Этот мужчина вызывает во мне слишком много эмоций: от желания накинуться на него и расцеловать до яростно врезать кулаком прямо по зубам.

— Я искал тебя в ресторане, — заглядывает мне в глаза, и я вновь вижу в его зрачках тот нежный неподдельный блеск.

— У меня выходной, — отзываюсь тихо, складывая руки под грудью в защитном жесте.

— Я уже понял, — Степан Ефимович протягивает ко мне ладонь, будто хочет приобнять за талию, но тут же себя одёргивает. — Вероника, мы так и не посмотрели на звезду, которую я тебе подарил.

Я случайно прикусываю язык от неожиданности.

— Ты приехал, чтобы сообщить мне об этом? — изгибаю бровь дугой.

— Нет, я приехал, чтобы пригласить тебя на свидание.

— Свидание? — я чуть ли не взвизгиваю.

— Ты против?

— Я в шоке, — качаю головой. — По-моему мы попрощались. Разве нет?

— Да, но… подари мне ещё один вечер!

Я нервно кусаю губы. Смотрю на него и понять не могу, какую коварную игру он снова задумал.

— Помниться, я обещал тебя покормить настоящим крабовым салатом. Не из крабовых палочек, — Волков взволнованно улыбается.

— Я не хочу больше проводить с тобой вечера, Стёп. Договора больше нет, я свободна! — напоминаю с настойчивостью и серьёзностью.

— Ты мне отказываешь? — недовольно фыркает.

Невольно замечаю у его виска пульсирующую вену. Засматриваюсь. Степан Ефимович явно взбешен тем, что я больше не ведусь на его предложения. Перестала быть марионеткой в ловких руках кукловода.

— Вероника, — требовательно. — Пойдём на свидание!

— Нет! — злобно смотрю в его глаза.

— Милая, тебе напомнить, кто я?

— Для меня ты пустое место! — вздрагиваю от собственных колючих слов.

Волков распахивает глаза и смотрит на меня удивлённо.

— Такого мне ещё ни одна женщина не говорила, — выдаёт тихо, почти шёпотом.

Он зарывается в кармане пальто и вытягивает из него белый конверт.

— Мне не нужны твои деньги, — делаю шаг назад.

— Это не деньги, Вероника. Это моё прощальное письмо, — слова болью сковывают мой мозг.

Держать защитную броню становится всё сложнее. Я борюсь с желанием согласиться и провести с Волковым хотя бы ещё один день. Кажется, он мне нужен, как кислород.

Протягивает мне руку. Я замираю, смотрю на его длинные тонкие пальцы, зажавшие белую бумагу. Письмо ведь мне написал. Прощальное. Слова эхом разносятся внутри меня, а горло дерёт от слёз. Надо сваливать, пока не заметил моё состояние. Маска безразличия с треском слетит с моего лица, и я снова окажусь перед ним без защиты. Той же официанткой, которая дрожит от его прикосновений и растекается розовой лужицей от дурманящих слов.

Выхватываю конверт, а сердечко заходится в бешеном ритме.

Подрываюсь с места и буквально лечу к подъезду.

Дома я перевожу дыхание, прижавшись спиной к стене.

— Что он хотел? — меня встречает дядя Петя с зловещим звериным оскалом.

Видимо, мама успела ему нажаловаться, что меня подкараулил Волков.

— Ничего, — выдыхаю.

Стягиваю с себя шапку и поправляю взъерошенные волосы. Разуваюсь на ходу. Хочется спрятаться от всех и прочитать