работу, но постепенно понимает, что оказался во враждебному мистическом пространстве. Делающий остроумные выпады в адрес голливудской кухни начала 1940-х годов и основанный на реальный фактах из жизни «фабрики грез» (под персонажем Майкла Лернера, несомненно, подразумевается киномагнат Луи Б. Майер, а под писателем-пьяницей — спивавшийся в Голливуде Уильям Фолкнер, даже актёр Джон Махоуни похож на своего прототипа), «Бартон Финк» включает своих героев в придуманное, иррациональное пространство, полное необъясненных, необъяснимых событий и деталей. Важное место в сюжете занимает отель «Эрл» с его девизом: «На один день или на всю жизнь». Кроме главного героя и его загадочного соседа, других постояльцев в нем нет: лишь портье в исполнении Стива Бушеми (также одного из любимых коэновских актёров), который впервые появляется откуда-то снизу, из подвала, а также лифтер, который на вопрос о Библии отвечает «Да, я слышал о такой книге» и произносит цифру 6 трижды, когда везет Бартона на нужный ему этаж. Кроме того, повсюду стоят вентиляторы и невыносимая жара, от которой отклеиваются обои. В романе Хэмметта «Кровавая жатва» есть сцена, в которой герой просыпается рядом с мертвой девушкой — в «Бартоне Финке» подобный эпизод, явно навеянный прозой писателя, перенесен в неповторимый коэновский мир. А по тому, как реальность для постояльца переплетается с наваждением, многие критики соотнесли фильм с картиной Романа Поланского «Жилец». Полифоничная структура оставляет возможность многозначных трактовок происшедшего — реальные события в определенном контексте приобретают сюрреалистический характер. Полный оригинальных образных находок, неожиданных операторских приемов (на фильме работал Роджер Дикинс, постоянный оператор Коэнов на дальнейших картинах), разбросанных тут и там мотивов, парадоксально целостный мир «Бартона Финка» пришелся по вкусу жюри Каннского фестиваля, которое вручило Коэнам Золотую Пальмовую Ветвь и еще приз за режиссуру, а Туртурро — приз за лучшую мужскую роль.

После успеха «Бартона Финка» крупные голливудские студии обратили свое внимание на Коэнов, до этого работавших в независимом кинематографе. Под их следующий фильм «Подручный Хадсакера» (1994) продюсером Джоэлом Силвером был выделен довольно приличный для Коэнов бюджет. В итоге фильм провалился в прокате, но по художественному уровню был одним из наиболее сильных в творчестве режиссёров. История глуповатого провинциала из Индианы, приехавшего на заработок в Нью-Йорк и волей обстоятельств и интриг ставшего главой крупной корпорации, происходит в конце 1950-х, но тематически и стилистически основана на любимом Коэнами американском кино 1930–1940-х годов. Некоторые мотивы (Новогодняя сказка), эпизоды (ангел, спасающий от самоубийства) и целые сюжетные линии (журналистка, втирающаяся в доверие к наивному герою, которого хочет разоблачить) были позаимствованы из фильмов Фрэнка Капры «Мистер Дидз переезжает в город», «Эта удивительная жизнь» и др. По темпу и смелости юмористических эпизодов картина напоминает комедии Престона Стёрджеса. Есть существенные переклички с фильмом Джона Фарроу «Большие часы» (1948), а сама компания «Хадсакер Индастриз» с ее странными законами чем-то напоминает бюрократическую систему из фильма Терри Гилльяма «Бразилия». Но все эти мотивы, как обычно, сплетены Коэнами в уникальный клубок. Мистические события не вторгаются в реальную жизнь, а полностью окутывают ее с первых же сцен, являясь истинной «реальностью» этого фильма. В текст включены эпизод сна, внесюжетный персонаж (на сей раз это своеобразный хранитель времени), который по совместительству является рассказчиком. Лейтмотивом фильма, поддерживающим тему судьбы — одну из главных здесь — является круг: от круглого следа на газете от чашки кофе, который будто предопределяет судьбу героя, через рисунок круга, который впоследствии станет моделью хула-хупа, огурцы на глазах героя, нимб ангела, и вплоть до важнейшего для фильма образа больших часов на верхушке башни «Хадсакер Индастриз».

Одной из наиболее удачных и остроумных мистификаций Коэнов оказался снятый в реалистичном, на первый взгляд предельно лишенном авторского вмешательства ключе «Фарго» (1996). Основной причиной тому — вступительный титр, в котором Коэны заявляют, что картина основана на реальных событиях, происшедших в 1987 году в штате Миннесота. Правда, уже здесь чувствуется типичная коэновская мрачная ирония, ведь этот титр продолжен фразой «По просьбе выживших имена героев изменены. Из уважения к погибшим все остальное оставлено так, как было на самом деле». На самом же деле сюжет «Фарго» полностью вымышлен, а под внешне реалистичным повествованием Коэны спрятали свои любимые черные юмористические ситуации и превосходную насмешку над любовью зрителей к «реальным историям». Фильм можно воспринимать как «срез жизни» Миннесоты или как историю о губительной власти денег над человеком, но по стилю и структуре «Фарго» представляет собой пародию на реализм как на творческий метод. Фабула вновь построена на мотиве похищения: незадачливый менеджер по продажам автомобилей нанимает двух столь же незадачливых бандитов похитить свою жену, чтобы ее богатый папочка выплатил крупную сумму денег, большую часть которых муж собирается присвоить. Все оборачивается совсем не так, как было задумано. Картина искрится виртуозно прописанными диалогами, даже самые незначительные персонажи обрисованы такими неповторимыми красками, что вносят неоценимый вклад в общую картину. Впервые фильм Коэнов был признан Киноакадемией. Коэны получили «Оскар» за лучший оригинальный сценарий, Фрэнсес МакДорманд вручили эту награду за блестящее исполнение роли беременной женщины-полицейского, расследующей преступление. Но самым забавным было включение в номинацию за лучший монтаж Родерика Джейнса, постоянного монтажера фильмов Коэнов — вымышленного, не существующего на самом деле человека, под именем которого скрываются сами Итан и Джоэл.

Их новый фильм «Большой Лебовски» (1998) был комедийной историей о том, как в начале 1990-х лос-анджелесский балбес по имени Джефф Лебовски (правда, сам он просит называть себя Чуваком) был перепутан вымогателями с Лебовски-миллионером, и попал в водоворот забавных (и не очень) событий. Трудно поверить, что эта история, которую один американский критик в отрицательной рецензии назвал «одним большим анекдотом», отсылает нас к другому автору «крутых детективов» 1940-х годов Рэймонду Чандлеру. В одном из интервью Коэны признались, что «Лебовски» построен по повествовательным схемам, которые использовал писатель, и по структуре во многом напоминает роман «Вечный сон»: говорят, сам Чандлер не до конца знал, что именно происходит в запутанном сюжете этой своей книги. Эпизоды снов Чувака, которые в данном случае представляют собой не что иное как галлюцинации героя после тяжелых ударов кулаком в челюсть или подмешанного в напиток снотворного, отсылают к Чандлеру: в частности, к роману «Прощай, моя любимая», где к избитому гангстерами детективу во сне приходят странные видения. Сами эти эпизоды представляют собой, так сказать, ироничный сюрреализм: в нем довольно смешно искажены знакомые по «реальному» сюжету мотивы. Героя засасывает в его любимый шар для боулинга, обувь для игры ему выдает Саддам Хуссейн, есть и вовсе чистая абстракция с нигилистами в красных