— Мне кажется у нас была договоренность. Или слово владельца лучшего ресторана Синтауна и гроша ломанного не стоит? — первую часть предложения я выделил насмешливой интонацией, от чего Зигмунд в очередной раз скривился.

— Ладно, — мужчина зацепил вилкой небольшой кусок и с сомнением поднес его ко рту. — Надеюсь, она не отравлена.

Белоснежный кусочек отправился куда-то в бездонные недра толстяка, после чего он начал сосредоточенно его жевать, но спустя каких-то пару секунд застыл. Эмоции замерли на его лице, а кадык судорожно дернулся в сглатывающем движении.

— Это блюдо бедняков просто отвратительное, — еле выдавил из себя Зигмунд. — И несмотря на то, что ты использовал что-то из генномолекулярной кухни — на вкус как обычная яичница. Позор.

Последние слова толстяк проговорил заметно тише, после чего потянулся вилкой, чтобы взять еще кусочек.

Вот только тарелки больше не было на столе — я моментально выхватил ее из под носа у жиртреста.

— Зачем ты забрал мою еду? — ошарашенно уставился на меня Зигмунд. Его жирное лицо побледнело и покрылось крупными каплями пота, а губы мелко задрожали. Было видно, что внутри него идет отчаянная борьба. — Д-д-дай, — вылетело хриплое из его рта. — Дай мне еще!

— Говоришь, что моя готовка отвратительна, а сам требуешь добавки? — холодно улыбнулся я. — Скажи, что моя еда понравилась тебе, и тогда я верну тарелку.

В зале в очередной раз повисла тишина. Критики, бизнесмены, звезды и остальные приглашенные гости с непониманием смотрели на нас.

Зигмунд снова мелко вздрогнул и вцепился руками в край стола, будто изо всех сил удерживая что-то внутри себя. Но буквально спустя секунду его прорвало.

— Да! Да! Да, черт возьми! Это яичница — самое вкусное, что я ел в своей жизни! — вскричал толстяк и почти плачущим тоном добавил, размазывая слезы по щекам. — Умоляю дай мне поесть ее еще… Пожалуйста…

— Держи, — я с презрением бросил тарелку на стол и направился обратно к месту шеф-повара.

По залу прошелся ропот. Гости принялись активно обсуждать и строить догадки о том, что только что произошло, а самые нетерпеливые подбежали ближе к шоу-кухне и пристально уставились на остатки яичницы на сковородке. Та, что была на тарелке перед Зигмундом, уже исчезла в его желудке, а сам толстяк закрыл глаза, блаженно откинувшись на спинку стула. Из уголков прикрытых век стекали слезы счастья.

— Месье Андрей, прошу, не томите нас, — обратился ко мне глава комиссии Бина. — Разрешите и нам попробовать ваш кулинарный шедевр.

— Терпение и спокойствие, — спокойно ответил я, раскладывая остатки яичницы по тарелкам.

Спустя минуту все критики и члены комиссии Бина, наконец, получили то, что запрашивали, и приступили к дегустации. Про гробовое молчание я даже упоминать уже не хочу, а София, казалось, вообще забыла как дышать. Такой серьезной я ее еще ни разу не видел.

Гости в напряжении ждали. Репортеры толкались поблизости, готовясь в любой момент запечатлеть сенсационный материал.

— Не переживай, — шепнул я на ухо, застывшей Софии. — В любом случае всё будет хорошо.

— Ш-ш-шесть… Как думаешь у нас получится взять шесть звезд? — сжимая кулаки, спросила меня девушка, не открывая взгляда от комиссии Бина.

— Посмотрим, — загадочно улыбнулся я.

Члены комиссии молча доели и принялись тихо совещаться. Надо сказать, вели они себя как настоящие профессионалы, в отличие от владельца бывшего Мад Кональкса — на их каменных лицах не прослеживалась ни единой эмоции.

Обсуждение кончилось довольно быстро, и все трое пришли к единогласному решению. Глава комиссии выпрямился, поправил полы пиджака, и тяжело выдохнул перед тем как начать говорить.

— По итогам проверки, — его голос гулко отражался от самых дальних уголков зала. — Мы присуждаем ресторану «Сильвия»… — мужчина сделал паузу, словно не веря в то, что собирается сейчас произнести. — Семь звезд Бина.

Эти три слова гигантским булыжником обрушились на замершую гладь озера. Тишину не просто прорвало — её снесло напрочь громогласным криком всех посетителей. Защелкали вспышки камер, репортеры принялись задавать вопросы, где-то у меня под ухом радостно вопила Софа. Со всех сторон сыпались просьбы приготовить яичницу и для них.

— Я не верю! — рыжевласка на радостях схватила меня в объятья.

— Тссс, погоди, — успокоил я ее и, мягко отстранив, обратился к комиссии. — Извините, но, к сожалению, оценка нашего ресторана не может быть выше пяти звезд.

Критики и члены комиссии с непониманием посмотрели на меня.

— Молодой человек, я не понимаю, почему вы так говорите? Вы гениальный повар, труды которого должны быть оценены по справедливости, и ресторан, в котором вы работаете, должен иметь подобающую репутацию в обществе, — твердо ответил глава комиссии Бина. — Тем более что владелец этого ресторана — госпожа София, и только у нее есть право говорить о судьбе этого заведения.

— Вы ошибаетесь, я не работаю здесь поваром, — покачал я головой.

— Как это понимать? — брови главы комиссии вскинулись от недоумения. — Но почему тогда вы готовили от лица ресторана?

— Уважаемые гости, все завертелось как-то слишком внезапно и быстро, что я не успела никому из вас представить этого молодого человека. Он вовсе никакой не повар, — вмешалась в разговор София. Смущенно улыбаясь критикам и посетителям, она показала на меня рукой. — Позвольте представить вам Андрея, моего партнера по бизнесу