Бренсон удивленно поднял брови.

– Тетя ты что?..

– Помолчи, Бренни, – прервала она его, назвав, ласково, как в детстве, – я видела тебя сегодня. И должна сказать твой спектакль меня не убедил. Я знала, что ты обидчивый, но не знала, что настолько – это не к лицу мужчине. Где же твоё милосердие, ради всего святого?

Супруги одновременно уставились на тетю с недоумением.

– Мое что?

– Милосердие! Ты достаточно наказал эту девочку, украв до свадьбы то, что тебе не принадлежало. И не смей мне говорить, что ты здесь ни при чем! Я, как и все вокруг прекрасно осведомлена о твоей репутации. Нечего здесь строить оскорбленного мужа. Одно радует, что тебе хватило благоразумия исправить ситуацию и взять мисс Честер замуж.

У Бренсона буквально челюсть отвисла. Тетя никогда не говорила с ним о таких вещах, тем более в таком тоне.

– Но тетя!

– Помолчи, мой милый. Мне давно следовало перестать тебе потакать, и я жалею, что мое вмешательство так и не смогло уберечь эту бедную девочку от решения связать свою жизнь с тобой.

– Связать со мной…

Бренсон впервые слышал укоры от тети и уж совсем растерялся.

– Да, я люблю тебя, мой милый. Но не думаешь ли ты, что я не знаю, что такой мужчина как ты, просто кара небесная для любой женщины?! И я пыталась ее уберечь от тебя. Поэтому убедила разорвать помолвку.

Джулия была ошеломлена не меньше мужа, когда услышала это откровенное признание.

– Это сделала ты? – Бренсон изумленно потупился на тетю.

– Именно! И видя, как смиренно это дитя на меня смотрит, я понимаю, что она ничего тебе не сказала, навлекая на себя твой гнев. Простите меня, я была резка тогда, но как иначе я могла вас убедить?

– Я понимаю, – тихо молвила Джулия.

– Постойте, постойте!!! – прервал их дружеские речи разгневанный Бренсон. – Ты убедила ее бросить меня?

– Да. Правда я не знала, что ты уже успел осквернить этот источник. Я думала, что спасу эту девочку, но увы.

– Но ты должна быть на моей стороне!

– Так оно и есть. Поверь, я и тебя хотела отгородить от опрометчивого решения жениться из-за легкой увлеченности. Вспомни, сколько их у тебя было. И в итоге твой выбор пал на совершенно беззащитную девочку, неискушенную в таких делах. И знаю, ты в этом не виноват, это твоя суть, но ты бы все равно пресытился бы браком через время, а дальше…

– Тетя, тебя послушать, так я просто монстр, а не человек. Она, между прочим, была не против, когда пускала меня к своему источнику!

Джулия вся залилась краской, от такой откровенности. Но тетя Бет и тут нашла, что сказать:

– Брось эти оправдания, мой мальчик, можно подумать у нее был шанс перед твоим очарованием. – Бренсон польщенно заулыбался, – Не улыбайся – это не комплимент! – Строго заметила дама.

Бренсон стушевался, как маленький мальчик.

Все ненадолго замолчали, обдумывая сказанное.

– Но зачем ты это сделала? Я ведь говорил, что люблю ее!

Джулия вновь спрятала в неловкости глаза.

Тетя Бет безнадежно вздохнула:

– Что ты знаешь о любви, мой милый? Твои победы у женщин не имеют ничего общего с любовью.

– Что ты хочешь сказать, я неспособен любить? Это все из-за него?

Джулия с интересом посмотрела, не поняв о ком идет речь.

– Да. Никто не имеет право вот так жестоко отнимать жизнь у человека, выпивая ее по капле как вампир. Ведь нам, женщинам присуще любить вас по-настоящему, часто во вред себе.

– Но я не он! – вскрикнул Бренсон.

– Может, нет, а может да. Не хочу еще раз видеть такое. Дети должны расти в любви, а не в безразличии или еще хуже в ненависти.

– Почему же ты мне ничего не сказала? – обратился он внезапно к Джулии.

Та хотела открыть рот, но тетя ее опередила.

– Вот видишь, а говоришь, знаешь, как выглядит любовь. Разве могла она ранить тебя, рассорив со мной – единственным любящим тебя человеком? Любовь не всегда заключается в обладании объектом любви, как ошибочно тебе мниться. Иногда истинное чувство заставляет нас отказаться от своего собственного благополучия. Желать истинного счастья любимому любой ценой – вот в чем заключается любовь.

Бренсон смолк.

Мудрая женщина видела, что ее речь произвела на него нужное впечатление. А дальше ему придется думать самому.

– Но тетя, что если ты ошибаешься, и я могу любить?

– Если это так, у тебя вся жизнь впереди, чтоб это доказать. Теперь уж некуда отступать. Я просто не хотела, чтоб из-за меня между вами было недопонимание. – Все на время ушли в себя. – Что ж довольно волнений на сегодня, я свой долг выполнила, думаю, вам есть, о чем поговорить. Но прошу, не задерживай ее надолго, она выглядит изможденной. – Глянув на скромно сидящую Джулию, Тетя внезапно подошла и притянула ту к своей пышной груди в объятии. – Прости меня, дитя мое. Все наладиться. Я всегда буду вам верной помощницей. Спокойной ночи, дети мои.

С этими словами она, еще раз многозначительно глянув на племянника, удалилась.

Некоторое время супруги молчали. Бренсон уже в который раз за сегодняшний вечер чувствовал неловкость, словно он был нашкодивший мальчишка и его отчитали перед всем классом. Теткино признание, конечно, проливает свет на все что произошло. Вот только вопреки ее мнению, месяцы ада, что он пережил в душе из–за этой разлуки нельзя назвать приятными. Если это не любовь – то, что же тогда? Ему было больно, он дико злился, но увидев ее только и думал, как прикоснуться к ее губам, прижаться к ее тонкому стану, слышать тихий размеренный стук сердца.

Джулия его предала, вот что мешало принять все выше сказанное и забыть все обиды. Она могла сказать, что беременна, не прибегая к угрозам и фальшивим спектаклям. Но она решила сделать иначе, поэтому обелить ее полностью не удалось. Кроме того, она никогда не говорила, что любит его, тетино предположение о ее жертвенности во имя любви может быть немного преувеличено.

Джулия же в этот момент чувствовала себя просто обессиленной. Ей с трудом удавалось осязать все выше сказанное, и тем более предугадать, что на это все скажет муж. Казалось, в эту минуту никакие слова не смогут исправить ситуацию.

– Что ж, похоже все вокруг, кроме меня, знают что такое любовь, – произнес он как-то неестественно. – Даже не знаю, поможет ли если я извинюсь за то, что вышел из себя и за то, что не смог с честью вынести, когда единственная женщина, которой я честно предложил себя и свою любовь бросила меня, якобы во имя любви…

Джулия тихо закрыла глаза, борясь с нахлынувшей меланхолией, она не хотела сейчас ничего слушать. Она любила его, но, кажется, он не способен простить причиненную обиду. А в ней нет сил оправдывать себя. К чему же разыгрывать драму?