Конечно, он мог подняться наверх и остановить их. Он мог бы вызвать на дуэль ее любовника. Он мог схватить Эйприл, увезти в Блэкхит и запереть там до конца ее дней. Но все это не изменило бы того, что он видел своими глазами: его невеста поднялась наверх с мужчиной.

Поднялась по своей воле.

Эта мысль подобно кинжалу пронзила ему грудь и ранила прямо в сердце. Эйприл скрыла от него правду, продала его подарок, ночью накануне свадьбы сбежала из его дома, чтобы воссоединиться с другим мужчиной.

Решено, он закроет для нее свое сердце, заново построит стену, которую когда-то воздвиг, чтобы уберечь себя от неверных женщин.

Урон уже нанесен.

Что ему сейчас делать?

Вдруг дверь наверху открылась и из комнаты выбежала Эйприл. Она стремглав слетела с лестницы, не обращая внимания на то, что капюшон упал с головы. На глазах у нее блестели слезы. Она выбежала из трактира, а Райли с трудом удержался, чтобы не кинуться за ней. Вместо этого он поднял глаза на открытую дверь комнаты, ожидая увидеть того, кто выйдет из комнаты.

Спустя минуту человек появился. Лицо его было в тени, но когда он наклонился, чтобы закурить, и посмотрел наверх, у Райли остановилось дыхание.

За рассеявшимся табачным дымом Райли увидел лицо, которое он знал слишком хорошо. Знал с юности, с университетских лет и в течение всей своей адвокатской карьеры. Это было лицо преданного друга, которому он мог доверить любые секреты. Это было лицо Питера Нордема.

Райли бросился к нему и изо всех сил ударил. Это был удар человека, которого предали.

— Если ты когда-либо коснешься ее, я тебя убью, — прохрипел он, нагнувшись к распростертому на полу Нордему.

Тот потер кровоточащую скулу.

— Ты об этом пожалеешь, старина.

— Я верил тебе, свинья. Ты был моим другом.

— А я верил в то, что она никому не скажет. Кажется, в наше время никому нельзя доверять.

Райли схватил Нордема за ворот и поднял на ноги.

— Как ты мог так со мной поступить? Накануне моей свадьбы?

— Что тебя больше расстраивает: то, что это случилось сегодня, или что вообще случилось?

Райли было не до обмена колкостями. Он со всей силой ударил Нордема кулаком в живот. Нордем снова рухнул на пол.

— Только подойди к ней снова, и тебе конец. Это не угроза — это я тебе предсказываю.

Он вышел из трактира и вскочил на лошадь. Опасаясь, что не совладает с собой, если увидит Эйприл, он поскакал прямо в Лондон, в свой городской дом.

Эйприл вернулась в Блэкхит. Чувствовала она себя ужасно несчастной и жалкой. Слезы высохли на лице, а на сердце лежал холодный камень. Она никак не могла прийти в себя, ей казалось, она спит и видит чудовищный сон.

Шантаж Нордема направлен не против нее, а против Райли — это она понимала. Ее жених понятия не имел о том, что его старинный, ближайший друг на самом деле питал к нему ненависть. Даже после того как она отдала ему двадцать тысяч фунтов, он не вернул ей дневник. Вместо этого увеличил цену — теперь он хотел ее. Эйприл пришла в ужас и отпрянула от него. Тогда он пригрозил: либо она достанется ему, либо ее будут передавать из рук в руки стражники в Ньюгейте. Он признался, что хочет овладеть ею лишь для того, чтобы увидеть выражение лица Райли, когда он скажет, что наставил ему рога, а в доказательство опишет каждый изгиб, каждую веснушку на ее теле. Тогда она ударила его по щеке, а он схватил ее за руки и заявил, что если она не повинуется ему, то ее арестуют, а дневник будет отослан в «Морнинг пост». Кем станет Райли, если его жена в тюрьме, а брат — отпрыск проститутки — покрыт позором? Он превратится в посмешище. Какое бы решение она ни приняла, Нордему на руку будет любое. Перед лицом выбора из двух одинаково ужасающих возможностей первое, что пришло ей в голову, — бежать.

И она убежала. Она стремглав понеслась в Блэкхит. Возможно, в последний раз.

Ей необходимо все рассказать Райли. Никогда прежде она так остро не нуждалась в его доверии. Она должна предупредить его о том, что его друг — предатель и негодяй. Она сомневалась, что он ей поверит, и он уж точно не будет доволен тем, как она это узнала. Но все это ничто по сравнению с тем, что может случиться, если она не скажет ему правду.

Наступил день бракосочетания — ясное январское утро, полное надежд. Слуги поднялись засветло, чтобы успеть приготовить все к свадьбе. Они находились в приподнятом настроении, предвкушая собственное празднование в честь женитьбы хозяина. А пока что каждый, зная свои обязанности, выполнял все с предельной точностью и тщательностью.

Если бы Эйприл хотя бы наполовину могла разделить радость слуг! Тогда она, возможно, была бы больше похожа на взволнованную, но счастливую невесту. Но ей хотелось только одного — оставаться в постели весь день. От недостатка сна ее подташнивало, лицо опухло от слез, а голова раскалывалась от страшной тревоги.

В полном оцепенении Эйприл позволила горничным помочь ей принять ванну и одеться. Лишь в карете она до конца поняла суть того, что с ней случилось.

Карета быстро ехала в Лондон, а Эйприл снова и снова перебирала в уме то, что было и то, что ей предстоит. Джереми попросил адмирала королевского флота Вулфа, друга Джоны, повести ее к алтарю. Эйприл была рада, что во все эти приготовления ее не вовлекали. Когда карета свернула на Ньюгейт-стрит и проехала мимо тюрьмы, Эйприл задрожала. О Ньюгейтской тюрьме в заведении мадам Деверо рассказывали страшные вещи, и если в нее попадала какая-либо из «девочек», о ней больше никто никогда не слышал.

Эйприл не могла выбросить из головы жуткие картины тюрьмы. Эти видения преследовали ее, даже когда карета остановилась у собора Святого Павла, и она представила себя не поднимающейся по ступеням собора, а увидела, как входит в железные ворота тюрьмы. И вместо того чтобы представить, как идет по проходу церкви рядом с адмиралом Вулфом, увидела, как ее ведет в камеру стражник. Улыбающиеся лица гостей превратились в злые лица двух тысяч обитателей тюрьмы. Экзотический букет, составленный для нее Джереми, задрожал у нее в руках, словно это были не яркие цветы, а кандалы.

Но когда Эйприл, наконец, приблизилась к алтарю и глаза ее остановились на Райли, все преобразилось.

Кошмар исчез, и ее мир из мечты превратился в реальность. Как он красив в темно-синем фраке, шелковом жилете и белых брюках! Как элегантно повязан белоснежный галстук, как безукоризненно причесаны черные волосы! Он самый красивый мужчина на свете. И душа у него такая же красивая. Эйприл торопливо шагнула к нему, чтобы мечта не испарилась, не вернулся страшный сон. Райли протянул ей руку, и их взгляды встретились. В его глазах она прочитала… любовь, нежность? Она не успела понять, как все исчезло. Исчезла улыбка. И у него как будто даже опустились плечи. Она доложила руку на его руку, и ей показалось — неужели опять привиделось? — что его передернуло от ее прикосновения.