спрашиваю я. Если уж начинать, то с самого главного.

Она не отвечает – просто смотрит.

Такое ощущение, что она видит не меня, а кого-то еще, но я не представляю кого.

– Эмили?

– Прости, – отзывается она. – Ты мне кое-кого напоминаешь.

– Кого?

Она качает головой.

– Да, мы действительно виделись, – говорит она. – В пентхаусе Кроу.

– Но что случилось? Когда мы вернулись, все стало совершенно другим.

– Потому что Кроу все переместил.

– Он переместил здание?

– Ну, точнее, верхний этаж. И не совсем переместил, скорее… изменил.

– Как?

– Так же, как я привела тебя сюда.

– Куда… именно?

– Сложно объяснить, – говорит Эмили.

– Ладно. Давай спрошу по-другому. Мы в ином измерении?

Эмили проводит ладонью по волосам и выдыхает, а в итоге отвечает вопросом на вопрос:

– Ты разбираешься в квантовой физике?

– Не особо, – отвечаю я. – Я знаю, что частицы могут вести себя как волны и что в двухщелевом опыте наблюдение влияет на результат, но все эти разновероятностные события меня немного пугают.

– Ладно, тогда буду объяснять, как могу. Если перестанешь понимать, о чем речь, – спрашивай.

Я киваю. Чувствую, вопросов у меня будет много.

– Ты что-нибудь знаешь о радиантах Мичема? – спрашивает Эмили.

– Только то, что рассказал Кроу и нашлось в интернете.

– А что рассказал Кроу?

– Что Келлан Мичем открыл некую сеть каналов, которую связывал с лей-линиями, артериями земли, и назвал ее радиантами.

– Пока все верно, – говорит Эмили.

– Еще он сказал, что родители верили в радианты и что с помощью этих линий энергии можно каким-то образом перемещаться между измере- ниями.

– Понимаю, в это сложно поверить, но в нашем мире есть явления, которые мы все воспринимаем как должное.

– Например, волшебная мультивселенная?

– Квантовая механика – не магия, К. Это наука.

– Ну и что это за радианты такие?

– Точно никто не знает, но в 1945-м Мичем руководил проектом по изучению связи странных аттракторов с эффектом бабочки, в ходе которого выяснил, что в определенных точках планеты эффекты причинно-следственных манипуляций, совпадений и случайных событий… усиливаются, влияют на мир ощутимее, чем в других местах.

– Что их усиливает? Радианты?

– Да. Мичем считал, что если следить за закономерностями и совпадениями, то эффектом бабочки можно управлять. Он утверждал, что на первый взгляд никак не связанные между собой события способны содействовать этому эффекту, даже когда он завязан на совершенно иных предпосылках.

– Например?

– Так, давай я начну с самого начала. Мичем много лет отслеживал якобы случайные совпадения и аномалии, разбросанные по всему Сиэтлу. В итоге он обнаружил, что на определенных маршрутах эти аномалии не так случайны, как может показаться. При правильном взаимодействии с ними появлялись целые группы совпадений, вероятность которых была крайне мала. Эти маршруты он и назвал радиантами. Мичем считал, что с их помощью можно изменять мир и что перемещение между вселенными не только возможно, но и весьма вероятно. Он даже рассказывал, что однажды изменил процентную ставку банка, просто помешав аналитику в совершенно несвязанной области купить перед работой кофе.

– И ты серьезно во все это веришь?

– Да. И наши родители тоже верили.

– Значит, все дело в каких-то волшебных путях?

– Я же сказала, это не магия, К. Это наука.

– Мы же сейчас в другом измерении, да?

Она пристально на меня смотрит, словно я не понимаю каких-то очевидных вещей.

– С тобой никогда не происходит ничего странного? Не накатывает ужасное чувство, после которого мир вдруг кажется… не таким, как раньше?

– Ты про дежавю? – спрашиваю я, хотя знаю, что Эмили имеет в виду не его.

Она говорит про серое чувство.

– Дежавю скорее похоже на короткий проблеск воспоминаний из другого измерения. Я не про него. У тебя бывают провалы в памяти? Случаются приступы одержимости закономерностями и совпадениями? Или ты вдруг вспоминаешь то, чего не было? Обычно это всякие мелочи, никаких там проигранных гражданских войн или стертых из истории Битлз. Просто пустяки, имеющие для тебя определенное значение. Например, логотип компании, который в воспоминаниях из детства кажется совершенно другим, или детская книжка резко меняет название, или на известной картине больше окон, чем раньше.

– Это эффект Манделы, – говорю я.

– Скорее ощущение, что люди вокруг тебя день за днем забывают мир, в котором вы все это время жили.

– Я понимаю, о чем ты, – признаю я.

Эмили кивает, и я замечаю ее взгляд. Прежняя усталость никуда не пропала. Наоборот, усилилась, словно она вот-вот сдастся, как человек, сутками напролет одиноко дрейфующий в океане в ожидании помощи, которая никогда не придет.

– И в чем причина? – спрашиваю я.

– Чтобы найти меня, нужно было отследить цепочку совпадений, найти в них закономерности. Думаю, по пути тебе не раз попадались некоторые… несоответствия с тем, что ты знаешь.

– Фримонтский тролль держал «Мини Купер», а не «Фольксваген».

– Интересно, – говорит Эмили.

– Ты же помнишь, что у него должен был быть «Фольксваген»? – уточняю я.

– Да, – отвечает она.

– Слава богу.

– Но на самом деле я многое забыла.

– В смысле?

– Большинство расхождений между мирами быстро забываются. Можно сколько угодно записывать их, сочинять мнемонические истории, снимать на видео – неважно. Потому что вскоре ты все равно начнешь сомневаться в себе, забудешь, что было реально. Воспоминания покажутся простой вы- думкой.

В это сложно поверить, но в то же время я чувствую, что постепенно забываю сюжет фильма Ричарда Линклейтера. Я помню, что он существует, и помню, как мы смотрели его, но не помню де- тали.

– Прости, – говорит Эмили, поглядев на время, – но нам надо поторопиться. На чем я останови- лась?

– На радиантах Мичема.

– Да, точно. В общем, спустя несколько лет после публикации его научной работы радиантами Мичема заинтересовался известный ученый в области информационных технологий, Хоук Уоррикер.

– Который основал WorGames? – спрашиваю я.

– Именно. WorGames занимается отнюдь не одной разработкой игр, – говорит Эмили.

– А чем тогда?

– Я к этому и веду.

– Прости.

– Ничего. Просто помолчи.

Меня снова тянет извиниться, но я успеваю сдержаться.

– Уоррикер был настоящим гением в области математики и статистического анализа, великолепным стратегом, его прогнозы всегда сбывались. Сначала он на протяжении некоторого времени наблюдал за группами людей и промышленными отраслями, собирал данные, а потом экстраполировал получившиеся результаты. Он редко ошибался и разбогател, делая ставки на рыночные изменения. Но потом Уоррикер узнал про радианты Мичема – и нашел в них дело своей жизни. Его словно подменили. Он помешался на радиантах: все пытался разобраться, что это, откуда они взялись и как работали. А когда наконец дошел до экспериментов – сделал невероятное открытие. Он нашел радианты Мичема. Но долго восторгаться не пришлось, потому что за одним открытием