почти полностью сделан из камня. Он стал больше. Застройка, пронизанная мощёными дорогами и прерываемая развалинами старых стен, убегала до горизонта, достигала границы отдалённого леса и растворяясь в полях золотистой пшеницы.

Моему острому зрению открывались базарные площади, на которых торговцы с белой, жёлтой и чёрной кожей предлагали свои пёстрые товары; я видел трактиры и постоялые дворцы, битком набитые путниками; я видел жилые кварталы, трущобы, усадьбы и роскошные виллы, которые окружали цветущие сады; я видел женщин, сидевших на каменных ступеньках и кормивших младенцев и, прямо через дорогу, могильные камни; я видел амфитеатры, на которых прямо сейчас давали представление; я видел улицы, по которым струились тысячи людей и лошадей.

Я разглядывал всё это с большим интересом, как вдруг рядом раздался крик. Я опустил голову и увидел процессию из полдюжины девушек на лестнице, которая, виляя, поднималась к моей площадке. Сперва они смотрели на меня широко открытыми глазами; затем упали на колени и прислонились макушками к ступенькам.

Затем одна из них неуверенно приподнялась и, кланяясь и пятясь, повернулась и побежал вниз.

В основании лестницы я заметил просторный серый храм. Это было самое впечатляющее сооружение в пределах города, которое превосходило своими размерами даже белокаменный замок, который стоял на вершине акрополя, там, где раньше находился деревянный дворец.

Я разглядывал храм и сады, расположенные в его пределах, когда снизу зазвучали щебетание. Опустив голову, я увидев, как по лестнице поднимается целый кортеж из дюжины человек.

Спереди шли женщины в белых одеждах, напоминающих тоги. За ними следовали мужчины и тащили широкое медное блюдце, на котором, в лужице крови, лежало сырое мясо.

Возглавляла шествие сгорбленная, маленькая, как будто сжатая в кубик старушка, которая несмотря на всё это была шустрой и бойко отбивала по ступенькам своей деревянной и крепкой как она сама тросточкой.

Я узнал её с первого взгляда. Сам не знаю, как это у меня получилось. У неё было другое лицо, другие повадки, другая одежда... И тем не менее, когда она вскочила на последнюю ступеньку и прищурила на меня свои мутные от времени глаза, я точно знал, что передо мной была Пирайя.

Она повелительно махнула рукой, и мужчины поставили передо мной блюдце с мясом. От запаха крови у меня заурчал желудок. Что ж, не вижу смысла себя сдерживать. Я наклонил голову и слизал всё содержимое тарелки.

Тогда Пирайя направилась к бассейну, наполненному песком. Я проследовал за ней, оставляя на каменной платформе глубокие царапины своими когтями, которые незаметно вытянулись из моих лап во время еды.

Остальные люди в это время стали спускаться по лестнице вниз.

Я и Пирайя расположились возле песчаного бассейна. Я с одной стороны, она — с другой. К этому времени я уже догадался о назначении данного приспособления и уже собирался что-нибудь на нём написать, как вдруг Пирайя открыла свои сморщенные, бледные губы и... Зарычала:

— С возвращением… Рраррх… Крылья… Рар… Света…

Я замешкался. Моё сознание подхватывало некоторые нотки её рыка и обращало их в слова.

— Ты научилась понимать меня, Пирайя? — прорычал мой собственный глубокий голос.

— Рарх… Кх… Отчасти… Годы… Годы… Практика… — ответила она. Я понимающе кивнул, а затем снова растерялся, ибо самое удивительное было не в том, что она меня понимает, а в том, что Я понимаю её. Способность воспринимать речь находилась в голове дракона, внутри которого я находился. Это он понимал Пирайю, а значит был разумным. Но разве это возможно? Во время моего прошлого визита он казался мне обыкновенной безмозглой ящеркой.

Я стал расспрашивать Пирайю, сохраняя при этом немного напыщенный тон, — для поддержания божественной персоны, — и вскоре узнал, что с момента прошлого пробуждения Крыльев Света прошло меньше десяти лет. Ах, что такое «Крылья Света»? Хороший вопрос. Всякому, даже маленькому ребёнку было известно, что у покровителя и божества горного царства Парнас, Великих Крыльев, прародителя железа, были две личины. Что большую часть времени он обладал великой силой, однако иногда в нём пробуждалась, помимо этого, безграничная мудрость. Он был подобен луне, истинное сияние которой проявляется раз в несколько десятков лет. Данная дихотомия даже находила своё отражение в искусстве. Великие крылья изображали как двуглавого ящера, одна голова которого была чёрной, а другая — серебристой. Бог и монстр в одном лице.

Впрочем, даже с его светлой ипостасью общаться разрешалось только жрице священного храма. Последней на протяжении восьмидесяти лет...

— Быррра… я… — сказала Пирайя и прокашлялась старческим кашлем.

Первые несколько лет, помятую о предупреждении, которое сделали ей Великие Крылья, Пирайя просто приносила ему мясо и каждый раз соблюдала предельную осторожность. Однако потом, примерно через двадцать лет после их первой встречи и десять после основания храма, Крылья Света снова пробудились, и они с Пирайей смогли поговорить. Всё это время Пирай провела в пещере на вершине горы. Когда девушка спустилась вниз, она принесла священные скрижали, на которых были записаны таинства письма и счёта.

Во время следующего визита Крылья Света научили её народ, как правильно возделывать землю, ковать медь, бронзу и железо, определять местоположение по звёздам и многое другое.

Ещё через десять лет уже не молодая Пирайя выучила основы государственного строя.

Ещё через десять — узнала о целебных свойствах тысяча и одного цветка.

Всё это продолжалось многие, многие годы, и каждые десять лет пробуждались Крылья Света. Всё это время девушка, потом женщина, потом старуха старательно изучала язык, на котором они говорили, — именно для этого был сделан бассейн с песочком. Когда у Пирайи уставало горло, они начинали записывать свои фразы.

Вот и всё, — сказала старушка.

Я кивнул, повесил голову