* * *

Не помню, составляли ли годовой бюджет. По-моему, работали по факту. Условно в следующем месяце нам предстоит пять игр, значит, надо достать столько-то денег. Планировать вдолгую, на год, было тяжело, когда считаешь каждую копейку. Условно сыграли мы в «Лужниках», заплатили 25 тысяч долларов за аренду. Сюда входила сама аренда и компенсация за закрытие рынка на период проведения матчей. А потом нам пишут: ваши болельщики 900 кресел сломали, нужна компенсация. Как спрогнозируешь такие расходы? Это тоже отнимало копеечку.

В доходной части все было еще более сложнопрогнозируемо. В основном мы подпитывались за счет продажи игроков и денег за выступление в Лиге чемпионов. А как тут угадаешь? Взять ту же Лигу чемпионов: в 1995 году мы выиграли 6 матчей в группе, а в 1997-м вообще не попали в групповой турнир. То же самое и с продажей футболистов: год на год не приходился.

Хорошо, что в середине 1990-х нас стал спонсировать «Уренгойгазпром». За это огромное спасибо его президенту Риму Султановичу Сулейманову, который с любовью относился к «Спартаку». Мы с ним очень сдружились. Я часто вместе с ним ездил в его края на рыбалку.

Это были не такие уж большие деньги, но очень нужные в тот момент. Рим Султанович нигде себя не афишировал, он просто был болельщиком «Спартака». Впрочем, в его организации почти все поддерживали нашу команду. Мы приезжали в Уренгой и играли с ними в мини-футбол – чтобы отблагодарить людей. А с Сулеймановым мы дружим до сих пор.

В середине 1990-х у «Спартака» появились титульные спонсоры: сначала «Уренгойгазпром», потом «Akai». Поддерживал нас и «Адидас», который обувал и одевал команду.

Из воспоминаний Александра Хаджи:

– Многое было на личных отношениях. К примеру, «Адидас» одевал нас бесплатно. Один из руководителей компании сказал нам: «Вы, «Спартак», мне нравитесь, и я вам буду помогать, даже если вы вылетите во вторую лигу». Я потом даже домой летал к нему, в город Херцогенаурах. Именно там находится штаб-квартира «Адидаса».

Чартерами мы начали летать в 1994 году. С ними помог спонсор – Рим Сулейманов, который владел компанией «Уренгойгазпром» и очень тепло относился к «Спартаку». Он арендовал самолет в Жуковском. И сам нам посоветовал пользоваться им. «Летайте, самолет проверенный, хороший, – сказал он. – К тому же в Жуковском нет заморочек с оформлением. Только заранее говорите, когда он вам нужен, и я буду подстраиваться под вас. Я, если что, найду себе замену».

За аренду он платил сам. А я приезжал и на месте оплачивал топливные сборы и стоянку самолета. Кроме этого, мы брали к себе в гостиницу экипаж, кормили его. В жизни всякое может случиться. Игру могут отменить или перенести. А так ребята под боком, и мы всегда могли оперативно улететь обратно.

* * *

Будучи президентом, приходилось где-то самому искать спонсоров, договариваться о выгодных для клуба переходах игроков. Но все же основное мое внимание было сосредоточено на тренерских функциях. Мне удалось в ту пору собрать команду, благодаря которой клуб смог нормально функционировать: Григория Есауленко, Ларису Нечаеву, затем и Юрия Заварзина. Они были, во-первых, фанатами «Спартака» и, во-вторых, нормальными людьми, которым я верил. Именно они помогали удержать «Спартак» на плаву в первые годы после развала Союза, а затем поддерживать его нормальное существование.

Если Григория Есауленко в «Спартак» пригласил я, то Ларису Нечаеву – Николай Петрович. Она была связана с издательским бизнесом, выпускала брошюры, календари, журналы. Пришла как-то к Старостину и сказала: «Вот моя продукция». Вроде бы даже что-то специально для «Спартака» сделала. Тому понравилось, и он стал ее привлекать к отдельным проектам. А в итоге в 1994 году она полностью перешла на работу в «Спартак».

Это была женщина с мужским характером. Она занималась самым разнообразным бизнесом – от типографии до нефти и газа. И в этом она знала толк.

Я знал ее еще по Алуште, где мы были на сборах с «Пресней». Она там работала администратором в гостинице. Потом переехала в Москву. Возможно, к Николаю Петровичу с предложением она пришла именно потому, что знала меня.

Убийство Ларисы, которое случилось летом 1997 года, конечно, ударило по «Спартаку» – какое-то время мы были в шоке.

Убийц так и не нашли. Да и не факт, что они сами долго оставались в живых. Это 1990-е годы, тогда такие дела были в порядке вещей, как бы цинично это ни прозвучало. Рассказывали, что стрелявшие скрывались то ли на Кавказе, то ли в Средней Азии. И вроде бы там их в конечном счете достали.

Из воспоминаний Александра Хаджи:

– С Нечаевой, конечно, случилась темная история. Никто так и не докопался до правды, кто ее убил. Когда я общался со следователем, он рассказывал мне, что они отрабатывают 12 версий убийства. По каждому из 12 пунктов ее могли убить. Она имела отношение к продаже водки, коньяка, сигарет. Была связана с топливным бизнесом. По акцизным делам общалась с Национальным фондом спорта. В общем, влезла во все самые криминальные свары.

Причем она предчувствовала нехорошее. За несколько дней до убийства она договорилась о личной охране. Но охранять ее должны были начать чуть позже.

Убийцы приехали к ней на дачу. Отследили, когда она поехала в магазин с подругой. Там их перехватили, закинули в машину и привезли обратно на дачу. Это рассказывал брат Ларисы, который тогда выжил. Убийцы сначала предложили сделку:

– Давай 100 тысяч долларов и скройся на 5 лет, чтобы никто не знал, где ты находишься.

Но потом почему-то начали палить. Обе они сидели в креслах. Когда мы уже после убийства забежали туда, то увидели, что подруга Ларисы Зоя так и осталась сидеть в нем. А Лариса упала на пол. Видимо, она вскочила, и убийцы начали стрелять…

Через какое-то время после убийства к нам с Романцевым приехал один чудик. Сказал:

– Олег Иванович, я знаю, где убийцы. Один в Израиле скрылся, а второй на Кавказе. Дайте мне машину, пять тысяч долларов, мобильный телефон, и второго я привезу.

Мы, конечно, отправили его восвояси. Сразу было понятно, что это аферист. На какой Кавказ он поедет, когда там война? У него сразу машину вместе с деньгами отберут…

Из воспоминаний Юрия Заварзина, гендиректора «Спартака» в 1997–2001 годах:

– Я с Ларисой Нечаевой знаком не был – даже не разговаривал. Но я был в друзьях-товарищах с Григорием Есауленко, который начал работать в «Спартаке» еще в начале 1990-х. В те годы я познакомился с Романцевым, выезжал с командой на некоторые матчи Лиги чемпионов и чемпионата России. Потом, когда произошла трагедия с Нечаевой, мне предложили занять пост генерального директора клуба.

Когда я пришел в «Спартак», в собственности у клуба был только автобус – и больше ничего. База в Тарасовке принадлежала профсоюзам. И потом при содействии руководителя московских профсоюзов Александра Петлина она была передана «Спартаку».