Из воспоминаний Александра Тарханова:

– Из «Спартака» в сборную России Садырин перед нашими матчами с «Фейенордом» вызвал 11 человек. Романцев поначалу не хотел отпускать игроков. Мол, с кем он тогда в Москве работать будет? Но в итоге Романцев сказал: «Я отпущу, но тогда вместе со сборной должен полететь Тарханов». В РФС согласились, и я полетел.

Там я следил за ребятами, старался держать их в тонусе. После матчей были банкеты. Гляжу как-то: Ледяхов несет пять бутылок пива. Я ему:

– Ну-ка: ты это куда?

– Так, это «Динамо», это ЦСКА. Пусть выпивают. Вы же знаете, Федорыч, мы не пьем!

Прямо из Америки мы прилетели в Голландию. Им ведь предстояло пройти обратную акклиматизацию. Дней за пять до игры с «Фейенордом» мы провели товарищеский матч с какой-то местной любительской командой. Уступили 0:2. Иваныч подошел ко мне после игры: «Знаешь, мне кажется, нам конец».

Но худшие опасения не оправдались. Было видно: ребятам тяжело, но они все вышли на встречу с «Фейенордом» предельно собранными. Бились, сражались как могли. Как-то заковыряли голландцам в конце несчастный гол, а после матча все чуть ли не замертво рухнули. Вот это и был спартаковский характер.

* * *

Председатель Счетной палаты и большой футбольный болельщик Сергей Степашин как-то сказал: «Спартак», можно сказать, спас страну. Когда все на нас наплевали и думали, что у нас все развалится, вдруг появился «Спартак» и заставил себя уважать в Европе». И я был очень горд, когда услышал эти слова.

А футбольную Россию в 1990-е, что лукавить, не уважали. Вот пример. Играем домашний матч с «Блэкберном» в Лиге чемпионов. Есть регламент, в котором указано, когда команды должны появиться в подтрибунном тоннеле после перерыва. Мы выходим из раздевалки – англичан нет. Ждем минуту, две, три – опаздывают. А чешский комиссар матча от УЕФА после игры пишет в рапорте, что опоздал… «Спартак». И нас наказывают штрафом. Интересно, он форму, что ли, перепутал? Подумал, что «Спартак» играет в черном? Пришлось платить.

Верх несправедливости – ответный матч 1/2 финала Кубка кубков против бельгийского «Антверпена». Ту игру мне до сих пор больно вспоминать. Судья нас убил. Удалил Онопко с поля, хотя он и близко никого не трогал, назначил липовый пенальти.

Мне даже хотелось увести команду с поля – судья творил форменное безобразие. Но я не мог себе этого позволить, потому что тогда нам грозила бы дисквалификация. А возможно, не только нам, но и другим командам из России. Я не мог подвергать команду и страну такому риску.

В той игре сразу было понятно: этот судья ищет момент, чтобы нам навредить. А момента такого все нет и нет. Я даже кричал ребятам: «Когда вы в штрафной, показывайте руки, чтобы судьи видели – вы никого не держите и не толкаете!» Да, это не очень красиво, но руки лучше все время держать на виду. В итоге, я как в воду глядел. Боковой арбитр посчитал, что Андрей Иванов схватил соперника при угловом. И дали пенальти. А вместо Иванова с поля удалили Онопко.

Откровенно говоря, я не угадал с заменой – причем сильно. Здесь уже моя вина. Да, судья сволочь, но свои ошибки не делают мне чести. Был у нас такой футболист – Бакшеев. Кстати, из Красноярска. На тренировках показывал, что техничный, и здоровья вроде бы море – парень такой краснощекий. А тут вышел на поле – и провалился. Просто смотрел на трибуны, даже не двигался. Потом говорил мне: «Я никогда не играл на таких стадионах, поэтому не мог удержаться, глядел по сторонам». Представляете? А я мог тогда выпустить не его, а Рамиза Мамедова. И выпускать надо было именно Рамиза. Он в отличие от Бакшеева был готов к битве.

Игрокам я никогда не прощал предательства. Предательства команды, футбола. Случалось, некоторые филонили. Допустим, надо подкат сделать – а он остановился, не побежал – мол, нога болит. Я считаю, это предательство по отношению к партнерам.

Никогда не любил людей, которые воспринимают футбол как хобби. Ты получаешь за это деньги, значит, будь добр – работай хорошо. Я бы и на заводе так же требовал, если бы меня выбрали бригадиром.

Я часто говорил футболистам: «Ты выбрал футбол – значит, занимайся им в полную силу. А если не готов – тогда выбирай другую профессию. Профессий – сотни, тысячи. А футбол, значит, не твое».

При этом я понимаю: футбол по большому счету – всего лишь игра. В какой бы ранг мы ее ни возводили, есть вещи в жизни гораздо серьезнее. В 1930-х годах прошлого века четверть страны попала в лагеря – вот это несправедливость. Футбольные обиды по сравнению с этим – полная ерунда.

Из воспоминаний Виктора Онопко:

– Я думал, что мы легко одолеем «Антверпен». Радченко забил быстрый гол, и казалось, что серьезных проблем дальше не будет. Однако все вышло по-другому.

С моим удалением все было так. «Антверпен» подавал угловой. Мы вынесли мяч и убежали в атаку. И боковой судья в этот момент замахал флажком. Главный судья остановил игру и рванул к помощнику. Я побежал вместе с ним. Они быстро посовещались, и тут главный арбитр достал красную карточку и показал ее мне. Я в тот момент вообще ничего не понял – я не совершал ничего противоправного. Уже после матча мы посмотрели видеозапись и все увидели. В момент углового Андрей Иванов боролся за мяч и слегка оттолкнул соперника. Это, конечно, можно было посчитать за нарушение – другое дело, что обычно такая борьба в штрафной происходит сплошь и рядом.

Я пенальти не видел, ушел в раздевалку. По шуму трибун понял, что его забили. Было очень обидно. Потом в раздевалку зашел Старостин и сказал: «Виктор, не переживай: мы будем за тебя бороться».

Из воспоминаний Дмитрия Радченко:

– Мы понимали в тот момент, что у нас очень приличная команда и мы можем взять этот кубок. Об этом нам говорил и Олег Иванович. Я забил быстрый гол головой с передачи Ледяхова, но потом вынужден был попросить замену из-за травмы задней поверхности бедра. Я и начинал игру с микронадрывом. Потом понял – дальше бегать не могу. Поле покидал со слезами на глазах и досматривал матч на скамейке. Трясло прилично. Увы, судья оставил нас без финала. Очень обидное поражение. Это, пожалуй, главное разочарование в моей футбольной жизни.

Из интервью почетного президента «Спартака» Станислава Шаталина «Футбольному обозрению» после чемпионата-1993:

– «Спартак» должен был реабилитировать себя за то, что не прошел «Антверпен». И в середине сезона, когда команда разрывала всех в чемпионате страны, она как бы мстила за свою оплошность.

* * *

В следующем сезоне мы впервые попробовали себя в Лиге чемпионов. В том цикле, конечно, очень расстроило разгромное поражение от «Барселоны» – 1:5. Мы оказались не готовы даже не физически, а чисто психологически. Матчи, за которые было стыдно, у нас случались. Да, можно сколько угодно говорить, что это великая «Барселона». Но мы не менее великий клуб. И должны были играть с той «Барселоной» на равных. Однако звезды так сложились, что уступили с крупным счетом.