И никогда не была. Впрочем, тому было объяснение: ее папа Мигель - с Вертикали. Со странной Вертикали, где должно было жить счастье, но его нет и там... Венто ведь знает наверняка. Венто умеет его почувствовать. Но не умеет творить, совершенно... Венто все делает неправильно.

И, тем не менее, она послушалась его и верхом на осле трясется в Гибралтар по избитой временем и башмаками дороге. И чайки пронзительно кричат над головой. И впереди - самое неприятное. Забыть, на время забыть, что она любит Энрике. Только зачем ей это помнить, если ему все равно? Конечно, любят независимо от того, взаимно ли это, но она разбила флакончик счастья, флакончик, в котором было прошлое Венто... Слабая отговорка.

И все же, теперь она на стороне пирата. Если Энрике появится раньше, чем экипаж "Маргари" пройдет пограничный контроль... никто из них не доберется до амаранта. Это будет неправильно, даже если никто на "Маргари" по-настоящему и не мечтает о нем. Пусть они бунтовщики, но разве... они бунтуют не ради счастья? Хотя бы Венто. Она не может не дать ему шанса. Как только он поправится, он постарается нагнать "Маргари". В Лагосе. Так он сказал. Через неделю.

Лагос - это бесконечно далеко. Если верить ее старой памяти и словам папы Мигеля. А словам папы Мигеля можно было верить всегда. В них всегда скрывалась непогрешимая истина.

И вот, что бы сделал папа Мигель?.. Он бы поставил свободу и счастье превыше всего. Превыше Энрике. Который не знает, что это такое.

Как ему помешать, Кристина не знала. Но была обязана связаться с кем-то с "Маргари". И заставить поторопиться, не искать капитана и плыть в Лагос. А капитана Энрике - задержать любым способом...

Гибралтар оказался больше, несоизмеримо грандиознее Валенсии. Ослик Кри трусил вполне невозмутимо, а она только и успевала оглядываться по сторонам. И когда он жался к стене, вынужденный кем-либо из прохожих или торговцев с повозками подвинуться, Кристина даже не замечала, как больно придавливает ослиный бок ее исцарапанные ноги.

- Мальчишка, дорогу! - заорали сзади, и, едва она шарахнулась в сторону, заставляя ослика сделать то же, по переулку пролетел мавр с ручной телегой. И в тюрбане. Сверкал голыми пятками. Черными. Кри замотала головой. Это... слишком.

Куда идет осел? Ее на время это перестало занимать. А он шел и шел, словно точно знал. Пока не остановился у рынка. Встал так неожиданно, что Кри едва не перелетела через его холку вперед. И потянулся мордой к лотку с морковкой. Да получил по губам от хозяйки.

- Эй, следи за своей живностью! - прикрикнула торговка, подвигая лоток в сторону и гневно сверкая глазами. Такими маленькими на круглом лице. Кристине она сразу не понравилась. Маленькие глаза - это почти честное признание, что ваш мир слишком маленький, что вы видите слишком мало, и все это просто потому, что таково ваше желание.

- Простите, сеньора, - легко поклонилась Кристина и, соскочив на пыльную землю, дернула уздечку в сторону. Научение мамы Карлы - быть вежливой - превратилось в инструмент защиты. Люди ничего не могут сделать против вежливости. И какая разница, что она холодна и безжизненна. Идеальная вещь, чтобы существовать с теми, кто навсегда будет чужим.

И Кри повела осла за собою в сторону. Нужно найти порт. Теперь она это поняла.

- Эй! - вдруг окликнул ее кто-то, а затем дернул за рукав. - Глазам своим не верю! Кри?!

Напротив стояла куда менее великолепная Летиция. Платье все то же, но где-то испачкалось, где-то порвалось и красуются заплатки, волосы связаны в пучок небрежно... Если бы не встреча на "Отважном", Кристина была бы уверена, что Летиция - местная торговка или покупательница.

- Летиция... Но как?.. - что-то в горле задрожало, и Кри выпустила уздечку из рук. Словно она уже знала, что что-то случилось. Что-то страшное.

Летиция подхватила уздечку раньше, чем осел принял решение воспользоваться неожиданной свободой. Может, ему это и вовсе не пришло в голову, конечно.

- Идем, - коротко и твердо сказала она Кристине. - Нужно поговорить.

Кристина было послушалась, но остановилась:

- Постой! У меня есть важное дело, я не могу.

Существуют Венто и данное слово, а также жизненные принципы. И только после - Летиция, ее загадки и собственные предчувствия. Ведь... так должно быть?

- Энрике в беде, - прямо сквозь глаза заглянула в душу Летиция. Ее взгляд карий и жесткий. А еще в нем плавает страх, отчаяние и сжатые в кулак в последней надежде пальцы.

И Кри больше ничего не спрашивала.

Осел с явным удовольствием улегся в дорожную пыль под душистой тенью невероятно сиреневой жакаранды. Девушки уселись под его бок.

- Рассказывай, - теперь уже приказала Кристина, а Летиция комкала в руках взволнованно перестиранный шелковой платок. Он казался уже влажным. Или это пальцы ее были влажные. Впрочем, было жарко. В Гибралтаре свои правила погоды.

- ...они свалили все на меня, - выдавила Летиция. Весь ее лоск пропал вместе с теми двумя днями, что они не виделись.

- Ты о чем? Что с Энрике?..

- Я же и говорю... Не перебивай! - воскликнула Летиция. - Ваше с пиратом бегство. Они сказали, что это я подстроила.

Кристина вздрогнула. И со спины, надежно прикрытой боком осла,