Алисе почудилось, что она видит оазис, все еще скрывающийся в ущелье где-то впереди. Как одиноко там стоит тонкое деревце, как жухнет трава у его корней.

Сама того не понимая, в эту минуту Алиса окончательно решилась принять свою судьбу. Она выпрямила спину, позволяя крыльям раскрыться во всю ширину, и устремилась вперед.

– Очень скоро я приду к тебе, – прошептала она, обращаясь к Дереву, что нуждалось в ней сильнее всех прочих.

***

Ущелье открылось им в первых сумерках. Алиса опустилась на рыхлый песок, и от вида земли оазиса, от запаха здешнего воздуха, свежего, но все-таки терпковатого, у нее слегка закружилась голова. Они так долго летели сюда. Дни и ночи в пустынном мире, отмеченные потерями и страхом, наконец завершались на благодатной земле. В горле предательски запершило, когда рядом с ней приземлилась Сильвия.

Глаза девушки влажно блестели в неверном свете зашедшего солнца.

– Это здесь? – чуть слышно прошептала Крылатая, словно громкие звуки могли спугнуть удачу.

Алиса только кивнула, крепко сжимая ее локоть в дрогнувшей ладони. Они стояли рядом, плечом к плечу, когда к ним присоединился Сэм. Он сделал пару решительных шагов в сторону ущелья, но потом замер и обернулся.

– И туда можно просто войти? – спросил он, недоверчиво оглядываясь. – Просто сделать шаг… и ты там?

– Представляешь? – улыбнулась Алиса.

– С ума сойти можно, – выдохнул за ее спиной Лин, который аккуратно приземлился чуть в стороне, помогая Юли удержаться на ногах.

– Что там? – нетерпеливо спросила девочка.

– Пока мы стоим рядом с ущельем. Чувствуешь, как пахнет?

Юли шумно вдохнула воздух, помолчала и улыбнулась.

– Как от бабушки… пряно и сладко.

– Это живая земля, – сказала Алиса. – Трава, мох, вода… Все там.

– И что же мы тогда стоим на проклятом песке? – хмуро поинтересовался Освальд, зависая в воздухе.

– Он прав, Жрица, – заметил Корбун, который появился перед ними, слабо мерцая серебром. – Ты привела свой народ к Роще. Не нужно робеть на пороге. Вот он, ваш новый дом.

Мурашки пробежали по рукам Алисы от этих слов. Она сглотнула комок, вставший в горле.

– А вы? Пойдете с нами?

Старик покачал головой:

– Нет, пока Роща сама не позовет нас… Мы еще не искупили грехи. Кто знает, может статься, что помощь вам – первый наш шаг к прощению, – добавил он и многозначительно посмотрел на Алису.

– Я расскажу Алану о вас и помощи, что вы нам оказали, – ответила та, чувствуя, как нагревается ее медальон. – Нам и правда пора. Спасибо вам.

И когда Вестники, робея и медля, двинулись к оазису, в голове Алисы прозвучал голос Нинель:

– Помни, что я говорила тебе, девочка. Помни, кто ты. Помни, что в твоей власти… и что на кону.

Алиса не ответила, да и не знала она слов, способных выразить тяжесть долга, который впивался в ее виски острыми шипами невидимого венка.

Шероховатый камень приятно холодил ладонь. Юли сидела на коленях рядом с его серым, округлым боком, прикасаясь пальцами к выскобленной букве «Т». Серебряное марево перед глазами было плотным, словно ткань, накинутая кем-то ей на лицо. Но сейчас это было неважно. Почти неощутимо.

Юли видела и камень, и покрытые пушистым мхом склоны двух гор, между которыми скрывалось ущелье. Даже узкую ленточку ручья, так мирно журчащего в стороне, Юли различала явственно и четко.

– Осторожно, – шептал над ухом Лин, когда она устремилась вперед, стоило Вестникам сделать первые нерешительные шаги по живой земле оазиса.

Юли не глядя кивала ему, наслаждаясь сонмом терпких, густых запахов и журчащих звуков, шелеста травы под ногами, а главное, шепота высившегося над ними Дерева. Перед глазами Юли оно пылало истинным серебром, куда более плотным, чем мутная завеса, что отделяла девочку от зримого мира. Словно бы очертания ветвей и ствола, стремящегося вверх, к самому небу, проглядывали через остальное, потухшее, неважное. Юли остановилась за пару шагов перед Божеством, не в силах отвести взгляд.

– Это он? – прошептала девочка, чувствуя, что за спиной у нее тяжело, прерывисто дышит Алиса.

– Да, – выдохнула Крылатая. – Это Алан.

– И все? – Голос Освальда нарушил благоговейный покой, воцарившийся было. – Мы летели через пустыню, чтобы найти клочок земли и этот… куст?

Юли стояла, покачиваясь, чуя, как напрягается рядом с ней плечо, как сдерживает Жрица гнев, готовый пролиться на благодатную землю.

– Не начинай, прошу тебя, брат, – сказала Алиса. – Не здесь, не сейчас. Мы добрались до места. Оглянись…

Голос ее звенел, как натянутая струна. Юли почти видела и расслабленный узел волос Алисы, и ее покрытые копотью щеки и, главное, глаза – решительные, огненные глаза новой Жрицы. Алиса готова была спорить, срывая горло в крике, защищая место, что должно было стать им домом.

Но ссоры не случилось, к замершим Вестникам уже спешила Сильвия. Юли слышала ее шаги, мягкие, плавные. От Крылатой пахло чем-то неуловимо знакомым, девочка вдохнула, и сквозь пелену проступило лицо Сильвии: раскрасневшиеся щеки, блестящие, как драгоценные камни, капельки воды на коже и счастливые глаза.

Сильвия решительно шагнула к Алисе, отодвигая плечом насупленного Освальда, и крепко ее обняла. До Юли донесся их общий сдавленный выдох.

– Мы правда здесь, Алиса… – шептала Сильвия, прижимая к себе вмиг оттаявшую Жрицу. – Спасибо тебе. Я никогда… никогда не думала, что увижу чистую воду, живую землю… Что все это есть на самом деле. Мне казалось, это блажь. Что мы просто убегаем куда глаза глядят от смерти Города. Но ты… ты привела нас.

От ее шепота, жаркого, похожего на исповедь перед алтарем, Юли ощутила себя лишней. Она чуть слышно проскользнула мимо девушек, осторожно обходя поросшие мхом камни, пока не коснулась Лина вытянутой вперед рукой. Тот вздрогнул, оборачиваясь.

– Будто морок какой-то, – выдохнул парень, стискивая в мокрой ладони руку Юли. – Наклонись. Здесь ручей.

Юли и сама это знала, ощущая исходящую от бегущей воды свежесть, аромат влажной земли и незнакомый запах водных травок. Девочка осторожно присела, опуская вниз пальцы, и даже вскрикнула от удовольствия, когда прохладная вода приняла ее в себя, обволакивая, смывая пыль оставшейся позади дороги.

Поблизости взволнованно пискнул Чарли, и через мгновение сотня брызг от влетевшего в ручей юркого зверька оросила лицо и волосы Юли. Она счастливо рассмеялась, оборачиваясь к Лину. Одно бесконечное мгновение она видела его лицо через пелену, отчетливо и ясно. И взволнованный, потерянный взгляд, и светлую щетину, и глубокую складку между бровями – печать тяжелой ноши, легшей ему на плечи.