что всякий, вступающий в связь с нееврейками, может быть умерщвлен зелотом?» Было проведено совещание, в ходе которого Моше ему отвечает в духе расхожего выражения «всякая инициатива наказуема»: «Кто зачитывает повеление, должен и исполнять его»[844].

Пинхасу ничего не оставалось, как отправиться к шатру Козби. Тут-то и началось самое интересное.

◾ Историко-юридическая и сексологическая реконструкция убийства Зимри и Козби

Итак, после беседы с Моше Пинхас решил самостоятельно учинить расправу над нечестивыми Зимри и Козби. Он «встал из среды общества и взял в руку свою копье» (Бемидбар 25:7), и не просто взял, а выхватил из рук Моше[845]. Сняв предварительно наконечник с древка и спрятав его в одежде[846], Пинхас направляется к шатру Козби, как бы опираясь на палку[847], где встречает предающихся оргии соплеменников (Бемидбар 25:1) из колена Шимона[848]. Те спрашивают, что ему нужно?[849] Пинхас в ответ задает им встречный хитрый вопрос: «А кто вам сказал, что колено Леви чем-то лучше колена Шимона?»[850] – дескать, шимонитам можно спать с мадианитянками, а левитам непристойно?[851] Простодушные шимониты отвечают: «Иди, удовлетвори свое желание»[852], сославшись на мнение фарисеев («может, фарисеи разрешат»). Фарисеи, между прочим, появились десять веков спустя[853]. Интересно, что современные комментаторы трактуют ссылку на фарисеев в том смысле, что по народным представлениям «устный закон может обосновать любые действия – нравственные и безнравственные».

Но вернемся к нашему рассказу. Такой ответ, с учетом того, что Козби и Зимри как раз в этот момент предавались утехам, предполагает два вариативных направления мысли шимонитов: 1) шимониты полагали, что Козби, Зимри и Пинхас займутся сексом втроем; 2) что Пинхас дождется своей очереди у Козби после Зимри.

В любом случае Пинхас получает беспрепятственную возможность войти в шатер. Теперь рассмотрим, что же там произошло.

Войдя в шатер, Пинхас вытаскивает копье, приделывая к нему спрятанный наконечник. Мудрецы упоминают важную юридическую подробность[854]: если бы Зимри увидел готовящегося к удару Пинхаса и стал защищаться, а Пинхас его бы убил, то Пинхаса казнили бы; а если бы Зимри убил Пинхаса, ему бы ничего не грозило, потому что убийство произошло бы в процессе самообороны. Отсюда следует, что Зимри не видел Пинхаса. Пинхас наносит удар копьем, и копье пронзает спину Зимри, потом его гениталии и гениталии Козби[855] – недаром необыкновенно точный и многозначительный удар Пинхаса перечислен в составе 12 чудес, имевших место в связи с этим эпизодом[856]. Отсюда следует, что любовники находились не боком к входу (когда они тоже могли бы не заметить Пинхаса), а так, что Зимри оказался спиной к вошедшему Пинхасу. Т. е. в этот момент они могли находиться: 1) в традиционной, т. н. миссионерской позе – Зимри сверху, Козби снизу, ногами в направлении вошедшего в шатер Пинхаса; 2) в позиции сидя лицом друг к другу, причем Зимри – спиной к входу, а Козби – лицом; 3) стоя в той же диспозиции. Во всех этих трех случаях Козби могла видеть входящего Пинхаса с копьем; 4) если Зимри входил в Козби сзади, и они находились спинами к входу – тогда они оба не могли видеть Пинхаса. Экзотические позы типа висения на люстре и из практики йоги мы рассматривать не будем.

Важно, что удар был нанесен так, что член Зимри был плотно вбит копьем во влагалище Козби[857]. Это обстоятельство очень важное: в противном случае Зимри мог заявить в суде, что пенетрации не было, а он просто мастурбировал – тогда бы он не подлежал казни[858]. Кроме того, убийство допускалось только в момент совершения греха. Если бы Зимри уже кончил и отделился от Козби в момент, когда Пинхас напал на него (т. е. после соития), то Пинхас сам подлежал бы смерти: только суд мог приговорить Зимри к смертной казни, а сам Пинхас не имел права совершать самосуд. Отсюда следует, что Зимри с Козби находились именно в процессе греховного соития. Поэтому Пинхас казни за убийство не подлежал, поскольку его совершил в момент совершения тяжкого греха.

Но возникает вопрос: если Козби видела входящего Зимри, почему она не закричала, и любовники не разделились? В этом случае Пинхас тоже не мог бы безнаказанно вершить самосуд. В качестве еще одного чуда мудрецы отмечают, что любовники лишились дара речи[859] – иначе они бы могли позвать на помощь, и убийства не состоялось. Между прочим, это чудо говорит в пользу того, что Козби видела входящего Пинхаса – иначе чуда просто не потребовалось бы.

В момент входа Пинхаса в шатер и его очевидных намерений с Козби произошло то, что в медицине называется penis captivus.

Наконец, еще одно чудо состояло в том, что Бог специально не дал возможность Зимри и Козби разъединиться до удара копьем. Как этот факт можно объяснить с научной точки зрения? Вероятно, в момент входа Пинхаса в шатер и его очевидных намерений с Козби произошло то, что в медицине называется penis captivus (лат. – плененный член) – внезапное спазматическое сокращение мышц влагалища, промежности и бедер женщины во время полового акта, делающее невозможным извлечение члена. Оба партнера при этом испытывают острую боль. Такое может произойти при внезапном испуге, стрессе у женщины, что неудивительно – можно себе представить реакцию Козби, увидевшую вошедшего в шатер и достающего копье разъяренного Пинхаса. Тем же можно объяснить и молчание любовников: Зимри Пинхаса не видел, а Козби от страха не могла ничего вымолвить.

Остается добавить, что Пинхас пронес несчастную пару голыми на копье несколько километров. Причем он держал копье одной рукой, совершенно не устав, и копье не сломалось. Чтобы их кровь на него не капала, она сгустилась. Ну и любовники оставались живыми до конца прохода Пинхаса, после чего тут же умерли. Все эти моменты тоже отнесены к разряду чудес[860].

Пинхас

◾ Они были первыми (Памяти дочерей Цлофхада)

Девочки, дорогие!

В главе Пинхас, впервые в святой Торе, мы выступаем не как собственность отца или мужа, которую можно сдать в гарем или продать в рабство. Здесь нам впервые уделено внимание как человеческим личностям, имеющим право на уважение к себе.

Впервые в истории мы отважились бросить вызов мужчинам – этим грубым и деспотичным созданиям, неспособным на сочувствие и заботу. И эта историческая революция