в ее глазах.

— Сейчас его нет. Я же говорю: я вернулась в старое тело.

— Э-э… Вот как?

Он потянулся рукой назад и поскреб в затылке, неловко улыбаясь.

Снова запекли глаза. Сарада думала, из-за отличного прошлого они совсем разные, но нет, этот Наруто был слишком похож на того, другого, который был ее.

— Я бы хотел, чтобы ты участвовала в экзамене, — с загадочной улыбкой признался Нанадайме. — Все-таки это честь деревни. Если все так, как ты говоришь, то с тобой шансы не ударить в грязь лицом у Конохи повысятся.

— Я чувствую себя чужой, — уперлась Сарада. — Мицуки, Боруто… Они считают меня товарищем и не знают… Эта Седьмая Команда — не моя.

— «Эта»? — аккуратно уточнил Наруто.

«Что-то Наруто-кун больно внимательный, — не выдержал Орочимару. — На него не похоже. Наверняка Кьюби подсказывает».

— Заткнись! — огрызнулась Сарада.

Хокаге дернулся от неожиданности.

— Ты-ты чего, Сарада?

— Это я не вам.

— А кому?

— Разговариваю сама с собой.

— Ой, да. Понимаю, — внезапно поддержал Нанадайме, будто она задела больную тему, и тут же принялся за старое: — Отчасти потому я и хочу, чтобы вы с Саске задержались. Я не знаю, сколько ты была в прошлом, но это естественно, что по возвращению тебе все кажется чужим. Ты отвыкла. Уйдешь сейчас и отдалишься окончательно. Не уходи. Создай новые узы.

— Они не поймут меня!

Лицо Наруто, смазанное сумерками, вдруг прояснилось с резкой четкостью. В области сердца вспыхнул ком чакры. Мелкие движения, предвидение… Шквалом обрушилась на сознание бесполезная информация, добытая додзюцу. Сарада усилием воли успокоила разбушевавшиеся эмоции, и привычные сумерки вернулись вновь.

— Они не поймут. Они не видели… не знают. Они другие! У Боруто главная трагедия, что любимый бургер сняли с производства и что вы не бываете дома. У Чоучоу… то же самое, только с чипсами и без вас.

— Сарада, — оборвал Наруто. — Но я же понимаю?

— Вы — не подружка. Вы — Хокаге. А я — дочь ваших друзей. Толку. У вас нету времени даже на свою семью. К тому же…

Горло снова сдавило отчаянием, и она замолчала.

Наруто смешался. Сарада все еще не представляла, какую картину происходящего он себе складывал из обрывков ее откровений.

Она привыкла все держать в себе, не делиться. Нельзя было делиться, ведь информация — самое опасное оружие. Но с Нанадайме все получалось как-то само собой, он одним своим присутствием располагал к откровенным разговорам. Эти крохи правды будто прокладывали между ними мост.

— Сарада. Каким был я? Там, ну… в том прошлом.

— Другим, — проговорила она несмело. — Вы совсем разные. Это как если бы вы смотрели на меня и видели мою маму.

— Но ты больше похожа на Саске, — усмехнулся Нанадайме.

— …тогда папу.

— Но ты девочка...

— Вот, — огрызнулась Сарада немного злобно. — Вот именно. Именно такое различие.

— Я понял, понял, — торопливо согласился Седьмой.

Она поднялась с обрыва.

— Пора домой. Можете исчезать.

Нанадайме растерянно уставился на нее.

— Исчезать?

— Вы же клон?

— А-а… ах, ты об этом.

Он тоже встал. Сарада почувствовала себя еще более маленькой, чем ей казалось до этого.

— Я настоящий.

Нанадайме тепло улыбнулся и положил руку ей на макушку.

— Вы… вы оставили кабинет? Вы… ради…

Сарада распереживалась и умолкла.

— Решил сегодня пораньше закончить. Тебя навестить, да и семью увидеть.

Он посерьезнел.

— Не хочу как Саске. Чтобы Боруто неожиданно пропал, а я…

Сараду передернуло. Боруто. Живое доказательство любви между Седьмым и Хинатой. Она прикрыла веки, пытаясь отогнать образы, которые теперь постоянно возникали в голове, когда она видела или представляла лицо Боруто.

Мысль вдруг своевольно разгулялась дальше. Боруто, в слезах убегающий из дома на кладбище, все та же каменная статуя, скачок в прошлое… Его знакомство с юной Сакурой. Та же ситуация, что у нее, только зеркальная. Хрустнул сжавшийся кулак. Сарада неистово помотала головой, прогоняя дурацкие видения. Наруто испуганно убрал руку.

— Да, — ответила она глухо. — Правда, следите за Боруто получше. Не стоит так рисковать.

Глава 211. Старая Ветвь: Эпилог

211

Кладбище тонуло в рассеянной предрассветной мгле. Запевали ранние птицы.

Папа молчал, стоя перед могилой и невидящим взглядом уплывал куда-то за грань.

Под плащ заползала сырая прохлада. Сарада уже успела привыкнуть к ней и с тоской глядела на символы, вырезанные на могильном камне. Она не чувствовала боли. Накатывающие обрывки памяти о здешних похоронах казались картонными, а могила — пустой. Мамы здесь не было. Она — живая и молодая — осталась там, в другом мире, который теперь, наверное, стоило считать сном.

Где-то там к ней придет Какаши-сенсей и скажет, что Наруто и Сарады больше нет. Мама наверняка расплачется и будет жить с пустотой в сердце, потому что такие разрывы уз не заживают, не забываются и не заполняются. Только боль чуть притупляется со временем, если, конечно, повезет.

Но где-то мама все-таки есть. Я знаю, и мне легче.

Папа закрыл глаза. Прощался.

И когда он открыл их снова, Сарада поняла: пора в путь.

Кладбище осталось позади. Они пробирались к главной аллее короткой тропой через мокрую зелень. С кустов осыпалась роса после вечернего дождя. Дорогу перебежал запоздалый ежик.

Никто из живых не вышел их провожать, они никого не предупредили о своем уходе. Только Нанадайме. Но и он не пришел — у ворот было пусто, только неизменно торчали на своем посту дежурные. Наверняка проспал. После экзамена на чунина работы было невпроворот.

Бодрствующий дежурный вяло кивнул. Они с папой вышли за пределы ворот, чуть отошли, и Сарада в последний раз обернулась на деревню. Взгляд устремился сквозь распахнутые створки гигантских ворот в бесконечную перспективу аллеи.

— Что такое? — нетерпеливо спросил отец.

— Мы так уходили уже когда-то. Только по отдельности.

Папа хмыкнул. Устоявшаяся реакция на ее откровения о совместном прошлом. Сарада усмехнулась про себя.

— Не жалеешь? — спросил он внезапно.

Сарада уверенно покачала головой. В конце концов, она уже получила повышение. Большего эта деревня дать ей сейчас не могла, и жалеть было не о чем. Сарада догнала папу и неторопливо двинулась по дороге с ним рядом.

Пыль прибило дождевой влагой,