миниатюрный изящный нож в пухлой детской ручке. Не успел Джино подняться на ноги, как сестра схватила пшеничные локоны брата, дернула на себя и полоснула лезвием по шее.

Брызнула кровь, стремительно и обильно, пропитывая лиловый ковер, бледно-зеленый фрак и накрахмаленную белую рубашку Джино. Лексос отскочил от стола. Колени юноши подогнулись.

– Господи, – засмеялся Тарро. – Ты у нас грозная малышка, да, Карима?

Она посмотрела на отца. На щеки и даже на зубы девочки попали капли крови.

– Мне бы не пришлось разводить грязь, если бы он съел то, что ему принесли.

– Рыбу испортила, – пожаловался Марко, протирая блюдо салфеткой.

– Предлагаю выйти в сад, – бодро заявил Тарро, и все поднялись вслед за ним. – Слуги принесут нам десерт и приберутся. Будем надеяться, что удастся очистить ковер от багровых пятен, иначе мы уже не сможем называть зал лиловой гостиной.

Лексос как во сне поплелся за семейством к стеклянным дверям, ведущим на веранду, а оттуда в сад. Ему и прежде доводилось видеть кровопролития, такое было не в новинку, однако смерть не представлялась юноше настолько обыденным делом, как для дворцовых обитателей.

Веранда напомнила бы Лексосу о доме, если бы не вид, который отсюда открывался: вовсе не бескрайнее море, а каменные здания вдалеке и ухоженный дворцовый сад. Слуги ждали их с серебряными пиалами колотого льда. Лексос взял десерт, но на светскую болтовню с Тарро у него не осталось ни сил, ни желания. Он направился к ограде, рассчитывая побыть один, и первое время к нему и впрямь никто не подходил, но чуть позже из полумрака вынырнула миниатюрная девочка.

– Добрый вечер, сэр, – прозвучал голосок.

Лексос вздрогнул и опустил взгляд на Кариму. Она закатала ажурные рукава платья и подоткнула юбки под кружевные панталоны, обнажив жуткую царапину на колене. На лбу было размазано грязное пятно. Лексос прислушался и различил крики детей Тарро, вероятно, они во что-то играли… или пытались перерезать друг другу глотки.

– Добрый вечер, кириа, – ответил Лексос, гадая, что ей нужно. До нее еще нескоро дойдет очередь стать правой рукой отца, но она уже расправилась с Джино и, вероятно, собирается убедить Лексоса помочь ей с очередным соперником. По крайней мере, взгляд у нее был хитрый.

– Отдашь мне? – спросила она, и Лексос не сразу сообразил, что речь о десерте, к которому он еще не притронулся.

Лед начал таять, ароматный краситель вытекал на дно пиалы красной лужицей.

– Конечно, – согласился Лексос.

Девочка сразу выхватила у него пиалу и унеслась хвастаться братьям и сестрам добавкой.

Все-таки они еще дети.

А он приехал сюда не стоять в тени.

Лексос налепил на лицо блаженную улыбку, вернулся к Тарро с Франциско и стал потягивать вино, пожалуй, чуть более жадно, чем следовало бы.

Все уже начали расходиться, когда юноша обратился к Тарро с вопросом:

– Кто теперь будет вашим преемником?

Тарро пожал плечами.

– Полагаю, рано или поздно мне сообщат. Обычно я узнаю на похоронах.

Лексос подумал, что это будет скорее не церемония, чтобы почтить память умершего, а возможность проверить, кто еще жив.

– Ты приедешь? – спросил Тарро. – Обязательно посети мероприятие. Атмосфера унылая, но еда великолепная.

Лексосу ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Ночью он едва сумел развести волны и вышить звезды, прежде чем рухнуть в постель, а наутро проснулся с пульсирующей болью в висках. В дверь постучали, и Лексос спешно поднялся, внезапно испугавшись, что пропустил похороны и упал в глазах Тарро. К счастью, за окном было раннее утро.

– Что такое? – спросил он, открывая дверь.

– Похоже, ты не особо рад меня видеть, – сказала Ставра. Девушка стояла на пороге – в длинном зеленом пальто с капюшоном, под которым виднелись темные волосы, заплетенные в тугие косички.

Она выглядела напряженной, и сонливость Лексоса как рукой сняло.

– Ошибаешься, – ответил он и крепко обнял девушку, хотя одежда у нее была еще холодная из-за утренней свежести. – Почему ты здесь?

– Приехала на похороны, – ответила Ставра. Она поджала губы и переступила порог комнаты, внимательно разглядывая покои.

Здесь царил беспорядок, брюки и обувь валялись в разных углах.

– Быстро ты добралась, – заметил Лексос, сгребая в охапку мятое нижнее белье, которое лежало возле тумбочки. – И как вообще об этом узнала?

– Не у тебя одного есть разведчики, Александрос.

– Разумеется.

– К тому же я была в Легерме, всего в паре часов на корабле по заливу отсюда.

Юноша не спросил, что она делала в Легерме, да и в любом случае Ставра вряд ли ответила бы, но представителю другой семьи стратагиози было как-то странно приезжать на похороны в чужую страну. Хотя, конечно, Лексос тоже на них собирался.

Он закусил губу, наблюдая, как Ставра подходит к его чемодану и начинает копаться в содержимом. Сегодня она выглядела более грозно, чем обычно. Одежда строгая, челюсти крепко стиснуты.

– Я рад тебя видеть, – искренне признался Лексос.

– Не сомневаюсь. Я же чудо, – отозвалась девушка, изучая новенькие брюки с бело-зеленым узором, подходящим для дворца семьи Домина. – Выглядят ужасно. Надевай немедленно.

Лексос вздохнул, выхватил у Ставры брюки и отправился в ванную. Может, похороны не будут скучными.

Глава 26

Александрос

На похороны Домина надевали красное. Ставра объяснила, что это символ крови, но у Лексоса не было одежды нужного оттенка. До похорон оставался примерно час, и он сидел в комнате, пока его подруга в алом платье и белом жакете с одним-единственным красным эполетом поправляла перед зеркалом юбки.

– Иди в черном, – посоветовала Ставра. – Скажи, что отдаешь почтение усопшему в согласии с традициями своего народа. Джино ведь не увидит, в чем ты.

– Да плевать мне на Джино, – отмахнулся Лексос. – Я хочу впечатлить Тарро, а он вполне себе жив и уставится на мой черный костюм.

– Тогда держись позади меня, – предложила Ставра.

– А ты сама услужливость.

– Стараюсь, – Ставра отряхнула ниспадающие рукава и добавила: – Что бы ты ни решил, поторопись, а то опоздаешь и будешь выглядеть неопрятно.

Лексос выбрал черный костюм в надежде, что Тарро удовлетворит выдуманное Ставрой оправдание. Подруга вывела юношу из комнаты, так крепко держа за плечо, что Лексос не удивился бы, обнаружив синяки на коже уже через несколько часов.

Главный зал преобразился. Между мраморными колоннами повесили красное сукно, прикрывающее портреты других мертвых членов семьи. Похоже, здесь собралось не меньше половины населения столицы, все в багровых нарядах. В толпе сновали торговцы солеными закусками и носовыми платками – на память об усопшем.

– Какое варварство, – прошептал Лексос, когда мимо пробежали двое мальчишек с бордовой краской на шее,