и по нижнему, как по узкому променаду, могли ходить лодочники и рыбаки.

Лексос задался вопросом, прогуливается ли тут Тарро, чтобы посмотреть на крупных и необычных рыб, плавающих в канале? Выбирается ли в город, в основном созданный для нужд пешеходов? Или предпочитает сидеть во дворце и ждать, когда к нему наведаются гости вроде Лексоса?

Он приближался к дворцу. Площадь, которую юноша только что пересек, была вымощена серой плиткой, а на тротуаре следующей улицы красовалась гладкая мозаика из округлых камешков. Черно-белые узоры контрастировали с яркими фасадами магазинчиков и жилых домов, на окнах трепетали занавески приглушенного оранжевого и насыщенно-синего оттенков. Между зданиями возвышались белые мраморные колонны, сверкающие под солнцем. За ними проглядывали лужайки, и до слуха Лексоса доносилось журчание фонтанов.

Он отряхнул зеленое пальто и потянул за полы, расправляя складки. Чемодан юноша уже отправил во дворец, а пальто приобрел еще утром. Не слишком ли смело будет явиться в дом Тарро в одежде цвета семьи Домина? Пожалуй, что так, но Лексос и не скрывал своих методов.

Наконец перед ним предстал громадный дворец с куполом. Вероятно, в нем поместились бы две или три Стратафомы, и, в отличие от крепости-поместья, он всегда принадлежал семье Тарро.

Стратафома переходила от одного стратагиози к другому, а дворец Домина, построенный для Тарро, был покрашен в фамильный цвет, и даже медный купол давно позеленел от времени.

Дворец оказался окружен садом с фигурными топиариями и живой изгородью, по гравийным дорожкам гуляли прохожие. Когда юноша был здесь в последний раз – еще в самом начале правления Васы, – он вместе с отцом приезжал сюда на пару дней с визитом. Как раз тогда Лексос и узнал, что сад при дворце открыт для публики.

Лексос двинулся вдоль ограды и вскоре очутился перед скромным входом со сторожевой будкой, в которой сидел скучающий смотритель.

– Я… – начал было Лексос, но сторож – мальчишка не старше шестнадцати – что-то пробормотал, приглашая его пройти без каких-либо вопросов.

Наверное, если бы кому-то во дворце был небезразличен гость, его встречали бы иначе.

Юноша нашел другой вход с будкой и долговязым сторожем и представился как Лексос Аргирос. И нахмурился, когда его спросили, кто это.

– Стратагорра, – сказал Лексос на трефацком.

Парень смерил его ленивым взглядом, а затем махнул другому привратнику, чтобы тот провел его к Тарро.

Людей пускали не только в сад, но и во дворец, и кто только не встретился Лексосу по пути в тронный зал. Все занимались своими делами. В каком-то коридоре торговец продавал печеные орехи и фруктовый сок, а рядом кто-то пел.

– На ночь посетителей выводят, – объяснил сторож. – Но стратагорра не против, чтобы они тут были.

Мимо пробежала компания ребятишек, а вскоре Лексос увидел огромную арку, за которой тянулся очередной длинный коридор с потолком в три раза выше, чем в остальных залах. Свет лился в высокие окна, падая на колоннаду, что обрамляла стены. Лексос невольно разинул рот от восхищения. Он уже и забыл о том, насколько дворец грандиозен.

С потолка свисали гобелены. На одном был изображен Тарро, склонившийся над бездыханным телом одного из отпрысков. На следующем его изобразили в классическом иконописном стиле, с синим нимбом над головой. Потолок был выложен квадратной бледно-зеленой плиткой с золотой гравировкой.

Между колоннами висели картины, а по коридору бродили пожилые пары, обсуждая работы художников. Напротив особенно внушительного портрета сидела девушка и рисовала карандашную копию на обрывке пергамента.

Дальше по коридору мальчишка шутливо позировал перед другим портретом, к безмерному удовольствию друзей. Лексоса посетила мысль о том, что дворец принадлежал в равной мере и Тарро, и народу.

А вот и Тарро – в конце коридора, на возвышении, в окружении советников. Потолок над платформой почернел от огня и пепла, очевидно, здесь сжигали трупы. Где-то за толпой виднелся трон, который явно никого не интересовал. Лексос даже представить себе не мог, чтобы Тарро на нем сидел.

– Спасибо, – сказал Лексос сторожу. – Теперь я сам.

Тарро увлекся беседой со стариком, который выглядел так, будто ему лет двести (хотя кто бы говорил).

В случае с Васой юноша подождал бы, пока к нему обратятся, но во владениях Тарро все было иначе. Действовать надо было по-другому.

– Добрый день, – громко проговорил Лексос, поднимаясь на платформу.

Тарро вскинул брови, и на секунду юноша испугался, что допустил ошибку, но стратагиози сразу же расплылся в улыбке.

– Александрос! Какая приятная встреча! Я знал о твоем приезде?

Подобная реакция застала Лексоса врасплох, но он постарался ответить, не показывая смущения:

– Я рассчитывал сделать сюрприз.

Ему следовало догадаться, что его письмо прочитал не Тарро, а помощник стратагиози, и ответ написал тоже он. В конце концов, и Лексос занимался корреспонденцией Васы.

– Чудесно. И сколько мы сможем наслаждаться твоей компанией?

– Пока она остается для вас наслаждением, – отозвался Лексос.

Тарро расхохотался, словно в жизни ничего смешнее не слышал.

– Значит, долго. А отец с тобой?

– Боюсь, я один.

– Как жаль, – сказал Тарро, все еще улыбаясь. – Ладно, поищем кого-нибудь, кто поможет тебе устроиться, а потом увидимся на ужине.

– Спасибо, с радостью.

Тарро подвел Лексоса к краю платформы и крикнул, сложив ладони рупором:

– Джино! Не спи, мой мальчик!

Лексос отметил, что Джино пока что держится в семье убийц. Он стоял, прислонившись к колонне, и нервно оглядывался по сторонам. Над верхней губой блестели капли пота. Джино вздрогнул, когда услышал оклик Тарро, и машинально схватился за кинжал в потайном кармане.

– Ему нужно время, чтобы набраться храбрости, – объяснил Тарро шепотом.

Джино перевел дыхание, на миг закрыл глаза и с напряженным видом выскочил из-за колонны. Он помчался к платформе с такой скоростью, что Лексос даже переживал, как бы мальчишка не споткнулся.

– Да, отец?

– Полагаю, ты помнишь Александроса. Поможешь ему расположиться в гостевой комнате?

Джино слегка покачнулся от облегчения, что разрешили уйти с открытого пространства, где до него может добраться любой из братьев или сестер, которым захочется занять позицию правой руки стратагиози.

– Конечно, отец.

– Прекрасно. Что ж, идите.

Тарро улыбнулся Лексосу и повернулся к советникам, которые с нетерпением ждали, когда на них снова обратят внимание.

Джино отвел Лексоса вглубь дворца, в комнату с деревянной мозаикой на полу, которая отливала бронзой в свете полуденного солнца и контрастировала с блекло-желтыми стенами и пышным белым ковром, на котором стояла кровать под балдахином, струящимся и сверкающим, как будто покрытым настоящим сусальным золотом.

– Тут много лет никто не жил, – виновато сообщил Джино, поправляя подушки, хотя те лежали довольно аккуратно.

– Ерунда, – отмахнулся