Марципановые лепестки с бисквитной сердцевиной, покрытой шоколадной глазурью. М-м, вкуснотища. Расправившись и с этим лакомством, поднялась, дабы попрощаться с Фантальмами.

Надеюсь, мы больше никогда не свидимся.

— Спасибо, что заглянули в гости, но мне пора. Скоро мы с мужем отправимся с паломничеством по храмам, а я ещё волосы не уложила. Феи придумали какаю-то супероригинальную причёску, чтобы я уже полностью слилась с божественным образом.

— Конечно, конечно, иди дорогая, — отпустила меня с миром «маменька». — Я тобой ещё вечером полюбуюсь. Не терпится увидеть твою необычную причёску.

Она явно продолжала путать меня со своей дочерью, и, если я кого и жалела, так это Аделину. Вернувшись в своё тело, я оставлю это пустым, а значит, Даниэла, скорее всего, погибнет. Но во всём случившемся виновата она одна, а я просто борюсь за свою жизнь.

В спальне я первым делом удостоверилась, что поблизости не крутится ни Саранна, ни феи. Попрощалась с Миуром, который всё утро вился возле меня и тревожно пищал, будто чувствовал, что нас ожидает скорая разлука.

— Не бойся, маленький, никто тебя не обидит. Ты очень цененное создание. Возможно, тебя заберут Фантальмы, а может, Эдара. Ну или Редфрит… Хотя я желаю тебе попасть к маркизе. Она вроде неплохая и будет нуждаться в любви и ласке. А я должна попытаться, понимаешь? Должна сбежать от тирана, пока он не воплотил в жизнь свои угрозы.

Опустившись на корточки, отпустила Миура, после чего глубоко вдохнула, потом выдохнула. Сняла браслет, готовая коснуться губами метки и пригласить богиню.

Ну вот сейчас это свершится…

— Принимаю тебя, моя покровительница. Приди…

Дверь за спиной с грохотом распахнулась, и в меня ударил громкий, срывающийся от ярости голос:

— Ты что творишь, сумасшедшая?! Сейчас же прекрати это!

Слова призыва застыли на губах, застыла я вся, не способная пошевелиться. Всего на несколько мгновений, но и этого чародейке оказалось достаточно, чтобы подскочить и, развернув меня к себе, с силой ударить по щеке.

Кожу обожгло болью, а в сердце плеснуло огнём злости.

— Какого чёрта?! — прорычала я, отскакивая от Эдары.

Прижала ладонь к полыхающему лицу, мысленно выругалась и едва не зашипела от ярости, когда мерзавка бесцеремонно схватила меня за руку и, приподняв браслет, впилась глазами в тускло мерцающую закорючку.

— Так я и думала… — пробормотала она. Вскинула взгляд и истерично воскликнула: — Ты с ума сошла?!

— Пока нет. Но если останусь здесь ещё хотя бы на день, точно сойду!

Я вырвала руку, отошла от колдуньи, борясь с желанием швырнуть в неё чем-нибудь тяжёлым. Например, булыжником. Жаль, булыжники не водятся в королевских покоях. Надо бы это исправить.

— Что она тебе пообещала? — яростно сверкнула глазами хирата.

— Не твоё дело! — огрызнулась я и отвернулась.

Лучше ослепнуть, чем смотреть на эту стерву.

— Дай-ка угадаю, — за спиной раздалась ядовитая усмешка. — Эсфа предложила помочь с побегом взамен на приглашение? В подробности, я так понимаю, она не вдавалась, а ты на радостях и уточнять не стала.

Вместо ответа я почесала метку. Кожа уже не просто зудела — её невыносимо пекло, и я была бы не прочь, если бы где-нибудь поблизости оказалось ведёрко со льдом. Знак продолжал мерцать, чего прежде я за ним не замечала, и это напрягало. Как и слова ведьмы Фантальмов.

— Из того, что успела услышать, могу сделать вывод, что ты надеялась сбежать во время праздника, — продолжала двигаться по пути разгадки Эдара. — Темнейшая пообещала занять твоё место, а ты, наивная, купилась, не догадываясь, в чём заключается божественная хитрость.

— В чём же? — спросила я, не выдержав.

Обернулась, цепляясь взглядом за мрачный прищур и раздражённо поджатые губы колдуньи.

— Богиня не просто приняла бы твой облик, она бы стала тобою. Заняла это тело. И куда, по-твоему, отправилась бы твоя душа? Туда, откуда уже не возвращаются, моя дорогая. И поверь, это не Земля, — криво усмехнулась хирата.

Меня передёрнуло. От её злой усмешки, от хлёстких слов. От осознания, что я действительно могла сглупить, ошибиться. Что мне известно о богах? Да ничего! Но как же хотелось верить, что хотя бы кто-то в этом мире встал на мою сторону.

Наивная.

В памяти всплыли сладкоголосые речи богини: про то, что буду словно невидимка, легко исчезну, и никто не попытается меня остановить.

Зря вещи собирала. Духу они без надобности.

— Откуда столько уверенности?

— В отличие от тебя, Даниэла, я родилась и выросла в этом мире. И знаю, чего больше всего, даже больше молитв и подношений, жаждут боги. Все без исключения. Для них нет ничего желаннее, чем обрести плоть, пусть и на короткое время. Но бога нужно пригласить, добровольно. Нужно впустить его в своё тело, что ты едва и не сделала.

— Зачем всемогущим богам стремиться стать слабыми людьми?

Прошуршав пышными юбками, Эдара коснулась лепестков белых роз, собранных для меня прошлым утром заботливой Иви.

— Потому что у нас, слабых людей, есть то, чего нет у всемогущих богов. Мы не существуем вне пространства и времени, мы — живём. Проживаем жизнь, испытывая чувства. Радуемся и страдаем. Веселимся, печалимся. Мы чувствуем, ощущаем. Наслаждаемся едой, занимаемся любовью… Всё то, что для нас обыденно и привычно, для них бесценно. Боги не способны испытывать эмоции, не способны чувствовать.

Но человеческое тело — слишком хрупкий сосуд и надолго не удержит в себе божественную суть. Всего несколько часов, а потом плоть разрушается. Будь я на месте Эсфы, тоже запаслась бы терпением и ждала именно этого дня. Праздник, пир, ночь страсти с красивым мужчиной. Чего ещё желать бессмертной скучающей богине? Она хотела насладиться каждым мгновением в человеческом теле.

Другими словами, оттянуться по полной.

Ещё одна стерва.

— А потом бы ушла, не мучаясь угрызениями совести. Ей ничего не стоит ради сиюминутного развлечения сгубить две жизни — твою и моей Даниэлы. Уверена, она потому и вступилась за тебя в храме. Знала, что ты явишься к ней рассыпаться в благодарностях, а она сделает тебе предложение, от которого не сможешь отказаться. Твои напряжённые отношения с Галеано сыграли ей только на руку. — Лёгкое, скользящее прикосновение к уже поникшему бутону, и роза будто ожила — раскрывшись, лепестки потянулись к косым лучам солнца. — В этом есть и моя вина — я не предупредила тебя и тем самым едва не сгубила.

— Почему я должна верить тебе, а не ей?

— Я поклялась вернуть тебя обратно.

— Это ничего не значит, — горько усмехнулась в ответ. — Богиня тоже много чего обещала, соловьём заливалась. А получается, я только что чуть не погибла. И ты точно также, как и она, можешь избавиться от меня.