Они уже почти добрались до поезда, как тишину разрезал одиночный выстрел, заставляя всех вздрогнуть.

Дальше все происходило, как в замедленном действии. Александр видел побелевшее от страха лицо Тео. Фокусник толкнул его на землю, прикрывая собой. Больно ударившись при падении, Александр увидел, как Тео достал пистолет Фридриха и прицелился.

Но прежде чем он успел нажать на спусковой крючок, прозвучал еще один выстрел, а вслед за ним послышался пронзительный вскрик. Лика упала в снег. Она лежала на земле, тяжело дыша. Лицо ее застыло, и видно было, что она не понимает, где находится. Кровь медленно текла из ее плеча на белый снег, окрашивая его в красный. Не думая ни секунду, Александр поднял Лику, дотащил до открытого грузового вагона и закинул ее туда.

Все происходило очень быстро. Александр увидел, как Тео борется с чешским жандармом.

Из вагона послушался хрип Лики. Обернувшись, чтобы проверить, насколько серьезна рана, Александр поймал себя на том, что не знает, что делать. Сбросив с себя куртку, он накинул ее на Лику.

Нельзя бежать без Тео.

Он понял, что единственным способом спастись было пристрелить жандарма. Он нащупал холодную рукоять пистолета и выхватил его из кармана. Пытаясь выбрать подходящий момент для выстрела, он наблюдал за борьбой, но вот его взгляд упал на одиноко стоящую фигуру в свете фонаря. Александр подбежал к ней.

Это был Аттила. Он тупо пялился на Александра ничего не выражающими глазами. Кусок уха Аттилы был оторван, в груди кровоточила рана. Рядом с ним на земле валялся потерянный листок Лики. Так это Атилла следил за Ликой! Он давно и страстно желал выбраться из Терезиенштадта и в обмен на свое освобождение раскрыл план побега Тео и Александра жандарму, которому, как ему казалось, можно было верить.

Обернувшись на Тео, Александр прицелился. Руки его дрожали – он боялся зацепить Тео. Но иного выхода не было. Вдруг послышался оглушительный свист: поезд вот-вот должен был тронуться. От неожиданности он выстрелил и с замиранием сердца увидел, что пуля угодила в снег в паре метров от цели.

– Иди! – проорал Тео, но отрывая взгляда от жандарма.

Александр глянул туда, где лежала Лика: та приподняла голову и посмотрела куда-то вдаль. Он готов был поклясться, что она искала его взглядом, но у нее было слишком мало сил, и она легла, растянувшись на полу грузового вагона. Александр колебался ровно секунду и принял решение.

– Нет! – крикнул он Тео, подбегая к нему, и почти в упор выстрелил в жандарма.

Бах. Жандарм упал, схватившись за правую ногу и выронив пистолет из рук. Александр толкнул Тео в сторону поезда, не спуская глаз с раненого.

– Бегите! – велел он.

Тео открыл было рот, чтобы возразить, однако Александр покачал головой. Если выжить сумеет лишь один, то это будет Тео. Слишком многим Александр ему обязан и слишком многим Тео пожертвовал ради него, чтобы теперь еще и умереть. Поезд вновь просигналил, и вагоны медленно двинулись с места, будто огромный зверь разминался перед броском после долгого сна.

– Тео! Иди же! – изо всех сил звал Александр. Поезд двинулся быстрее: Тео развернулся и запрыгнул в грузовой вагон рядом с Ликой. Александр повернулся к жандарму, который уже тянул руки к пистолету и бешено ругался. Подняв пистолет и прицелившись, Александр замер. Задержав дыхание, он нажал на спусковой крючок. Ничего. Патроны кончились.

– Черт! – выругался Александр, отбрасывая пистолет. Он не мог убить жандарма, зато и тот не мог этого сделать. Позади раздавался стук колес и истошные крики Тео:

– Александр, сюда!

Звучавшее в его голосе отчаяние будто придало Александру сил. Он развернулся и побежал на голос быстро, как только мог.

– Давай! – торопил Тео. Он лежал на полу и вытягивал руки, чтобы схватить ученика в нужный момент. – Быстрее!

Александр бежал, утопая по щиколотку в снегу, размахивал руками, и в легких горел огонь. Но он бежал! Он мчался, даже когда из глаз потекли слезы, мешая что-либо увидеть. Именно теперь он понял, что больше всего на этом свете ему хотелось жить.

– Ты почти догнал! – крикнул Тео. Александр протянул руки и даже коснулся его кончиками пальцев.

– Нет! – выдохнул Тео. Александр инстинктивно обернулся: раненый жандарм поднял свой пистолет и целился прямо в него.

– Прыгай!

Задержав дыхание, Александр прыгнул в тот момент, когда прогрохотал выстрел.

Глава тридцать шестая

Декабрь 1943, Лондон, Англия

– Лена? – позвала Клара.

– Секунду, – отозвалась та. Она вертелась перед зеркалом, рассматривая свой наряд. Клара заплела ей косы и обернула их вокруг головы, закрепив заколками с жемчугом, из-за чего казалось, будто Лена носит корону. На ней было нарядное красное платье. Лена натянула шерстяные чулки и вновь расправила подол. Накрасив губы розовой помадой, она еще раз подумала о том, что им сегодня предстоит. Когда с бюрократической частью будет покончено, они вместе Кларой и Фитцем пойдут праздновать это событие в одно из лучших заведений Фулхэма.

– Ты всегда была частью нашей семьи, – сказала вчера Клара, – но завтра у нас появятся необходимые официальные бумаги.

Довольная своей внешностью, Лена взглянула на две подвески, лежащие на туалетном столике. Она много раз думала надеть их, но только сегодня ей наконец представился такой случай.

– Лена!

– Иду! – Она схватила сумочку и вышла в коридор.

– Выглядишь замечательно! – Фитц с восхищением глядел на Лену, подавая ей пальто, в то время как Клара наматывала шарф вокруг ее шеи. Все трое вышли на холодный декабрьский воздух, и Клара села в папин ярко-оранжевый автомобиль Peugeot. Они временно жили в доме Клариных родителей. Через десять дней Фитцу нужно было ехать на север, и Клара заранее извинилась перед Леной за то, что им придется много переезжать из-за службы мужа. Но Лена не возражала. После пережитого одиночества ей было приятно, что где-то на свете есть люди, которые ее любят и ждут.

Пока они ехали к зданию городской администрации, Лена, прижавшись головой к стеклу, смотрела в окно. Ей нравилась ее нынешняя жизнь, нравилось пить чай с тостами вместе с Оливией по субботам в общем зале, нравилось сидеть в кресле в теплом и уютном домике Клары и обсуждать события минувшего школьного дня, пока снаружи завывал ветер. Клара была для нее не строгим родителем, а скорее старшей сестрой. К Фитцу Лена испытывала благодарность. Хотя она знала его не так хорошо, но любой, кто сумел разглядеть красоту и достоинства Клары, заслуживал уважения в ее глазах. Кроме того, она прекрасно понимала, что не каждый взрослый согласится принять у себя