— А что, собственно говоря, происходит? — нахмурился он.

Хенсон нагнулся и начал собирать инструменты. Я поспешила ему помочь.

— Да вот, знакомлюсь с молодым талантом, — с небольшой задержкой, но все же ответил криминалист.

— Ясно.

Я ничего не стала говорить, просто поднимала все с пола. Но, похоже, моя полоса неудачи даже здесь решила не покидать меня. За очередной инструмент мы с Хенсоном случайно взялись одновременно, мужчина слишком резко дернул скальпель за ручку, и вот результат. Мой тонкий писк, резкое движение оборотня ко мне.

— Ой, ой, порезалась, девочка? — тут же запричитал криминалист, пока Рик внимательно осматривал мою ладонь. — Пойдемте скорее, промоем, я вас исцелю. Все же это моя оплошность.

— Ничего страшного, — отмахнулась я свободной ладонью. — Всего лишь царапина, я сама справлюсь.

Вот и посмотрим, научилась ли я чему полезному. Прикрыла глаза и сосредоточилась, представляя такие знакомые и родные желтые потоки. Мысленно затянула ленту на порезанной руке и тут же почувствовала, как ладони стало горячее. Открыла глаза. Порез совсем не пропал, но затянулся, словно был получен неделю назад.

— Талантливая девочка, — пробормотал криминалист.

А дальше мы как-то очень быстро и скомканно попрощались и Рик потащил меня к выходу.

— Что-то случилось? — нахмурилась я, с трудом успевая за оборотнем.

— Не нравится он мне, — пробормотал он в ответ.

— Почему? — удивилась я. — По-моему, старик вполне мил. Странный, конечно, но ничего такого ужасного.

— Не знаю. Считай это внутренним чутьем. Раньше я на мужика внимания особо не обращал, но вот увидел его с тобой, и что-то меня в нем напрягло, — поморщился оборотень.

Я пожала плечами. Чутье так чутье. Я определенно не буду против, если эта встреча окажется первой и единственной.

Далеко мы не ушли. Буквально через дорогу находилась небольшая забегаловка, в которой, по словам Рика, питалось все управление. Мы сделали заказ, оборотень свое обещание про мясо не забыл, после чего над столиком повисло тяжелое молчание. Страж с самым мрачным видом уставился на меня, и с каждым мгновением я нервничала все больше и больше.

— Расскажи мне, пожалуйста, суть вашего с Дамианом конфликта, — наконец начал он.

— А какое это имеет значение? — настороженно спросила я. — Ты сам говорил, что работать он мне не помешает, а нигде больше проблем возникнуть не должно.

— Очевидно, я был не прав, — хмуро заявил оборотень. — Меня настоятельно попросили, чтобы тебя больше в расследование не вмешивали. Стажировку твою, правда, еще не закрыли, но любая информация теперь для тебя недоступна.

Я просто не верила своим ушам. Он же не мог до такого опуститься? А главное, из-за чего? Это даже ссорой назвать нельзя было. Просто попыталась указать границы нашего общения. И что за это получила! Я же теперь буквально в опале!

— Уверен, что это именно из-за конфликта? — все же поинтересовалась я. — Может, вы просто нашли секретные сведения, из-за которых мне нельзя больше участвовать? В любом случае, у меня на руках не было материалов, которые могли бы представлять реальную угрозу.

— Нет, — покачал Рик головой. — Тебе и так был предоставлен неполный допуск. Уж прости, но в то, что связано с возможным вмешательством одного из высших лордов, тебе точно ввязываться не следует. Но ничего особо опасного пока не обнаружено. Тут дело не только в твоем отстранении. Задним числом были изменены все протоколы в деле. Твое имя полностью исчезло из официальных документов. Материалы те же, но вот имя на всех отчетах стоит уже другое. И тут уж, извини, даже я не представляю, зачем это Дамиану. Не то чтобы я не спрашивал, — поморщился оборотень, — но в свои великие планы в этот раз начальство предпочло меня не посвящать. Так что выкладывай, что случилось на прошлой неделе?

Я впала в прострацию. Убрали мое имя? Совсем?! Но это же… замечательно! Я с самого начала была против упоминания в таком громком деле, но не стала ничего говорить Рику. Ведь любой нормальный студент был бы просто счастлив. Это, считай, рекомендательное письмо, если тебя еще во время учебы привлекали как специалиста. А вот мне огласка совершенно ни к чему. Ведь, ввязываясь в расследование, я была уверена, что участвую лишь как советчик, а тут такой «сюрприз».

Но магистр явно руководствовался не стремлением угодить мне. Он не мог знать, что я не хочу, чтобы мое имя светили. Что же изменилось? Тем более, отстранил он меня не сразу после конфликта, а только сейчас. Вот безмирье, еще одна головная боль.

— Касс, ты меня слышишь? — помахал перед моим лицом рукой Рик.

Я, наконец, снова обратила на него внимание. Ого, настолько задумалась, что даже не заметила, как нам принесли еду.

— Я… я не знаю, как это объяснить, — замялась я. — Это ведь даже не ссора, я сама толком не понимаю, что случилось.

— Объясни, как можешь, — настоял он.

Я вздохнула. Ну, попробуем показать хотя бы мою позицию.

— Понимаешь, Рик, я хорошая девочка, это правда. Я стараюсь никогда не делать того, что может нанести вред другому, неважно, моральный или физический, и вроде у меня это получается. Но это не значит, что я неукоснительно следую всем правилам. Я достаточно часто нарушаю многие из них. А магистр… Этот человек имеет слишком большую власть и возможности. И он подобрался ко мне слишком близко. Я его опасаюсь. И даже не его, а того, что он может сделать, если узнает о моих проступках. Я очень этого боюсь. А он вдруг начал проявлять ко мне повышенный интерес, и меня не оставляет мысль, что он меня в чем-то подозревает, поэтому следит за мной. В какой-то момент его интерес и «забота» превысили разумный лимит. Я так ему и высказала, либо уймитесь, либо приходите с официальным документом и допрашивайте! Тогда и проверяйте все, что хотите. Собственно говоря, этот момент и можно назвать нашей ссорой, — закончила я, вяло ковыряя ложкой в тарелке. — Ну, что происходило дальше, ты и сам знаешь.

Продолжая жевать, ждала, к какому мнению придет Рик. Но он все молчал. Рискнула все же посмотреть на него. И вроде он все такой же мрачный, но почему-то мне начало казаться, будто он прячет улыбку.

— Ребенок, скажи мне, пожалуйста, а ты в приюте со сверстниками дружила?

— К чему этот вопрос? — тут же напряглась я. Не люблю, когда спрашивают про приют. Или вообще про прошлое.

— Ничего такого жуткого, что ты могла бы представить, — усмехнулся он. — Я просто хочу кое-что для себя прояснить. Ну, так как?

— Нет, я особо ни с кем не общалась, — нехотя ответила я. — Первый год в приюте я не разговаривала. И, скажем так, это не способствовало любви со стороны остальных детей.

— Почему не разговаривала? — удивился он.

— Шок. Я не знала, кто я, где, что происходит. Наверное, поэтому, — пожала я плечами.