И Легион нашёл способ… В разрушенной стране на далёких Островах, с помощью странной извращённой магии мёртвых. Никто не знал, что это за магия, почему она работает и почему даже боги отступают перед ней.

Воля Незримой была бессильна перед этой магией… Легион теперь даже не страшился Чёрной Луны, жестокой и мстительной ипостаси Незримой.

— Говорят, эта магия пришла из твоего мира, Иной, — в моей голове шипели голоса Легиона, — Скорее всего, вы и принесли её сюда.

Я не мог говорить, мне было трудно просто удержаться в сознании. Но откровения Легиона что-то подстегнули в моей памяти, что-то, о чём я забыл… Очень важное.

«Тим, я говорила тебе. Не нужно было идти сюда».

Слова Эвелины словно придали сил. Я зажмурился, мысленно пытаясь разобрать Кровавый Вертун вокруг меня на контуры. Внешние и внутренние, и, насколько помнится, чтобы закрыть Вертун, надо работать именно с внешними… Тут работа для Привратника, это точно.

«Моё сердце в Восточной Пустыне».

Зачем она говорит это мне?

Появилось ещё больше сил, я даже смог подобрать под себя локти и приподняться.

— О-о-ох, — вырвалось у меня, — Луну мою… налево…

«Уходи!» — крик Эвелины резанул.

— Да, Иной, уходи, — хохот Легиона расходился под сводами храма, — Не мешай вершиться тому, что суждено.

Где-то сверху трескался потолок, рядом со мной хрустела осыпающаяся крошка… Огромные камни в стенах елозили в своих гнёздах, норовя выскочить. Черепа в теле великана будто стучали зубами, и этот зудящий стрёкот сводил с ума.

«Привратник, иди туда, куда тебя ведёт судьба».

Ментальная помощь Эвелины придала сил, и кое-как я смог вдохнуть полной грудью. И тут же вспомнил, как пройти к тому самому тоннелю, по которому можно будет выйти в Закрытый Город.

Там Эвелина… И там Драгош Рюревский. Наверное, ждёт меня, не дождётся, пёс толчковый!

«Меня уже не спасти. Я просто хочу уйти».

* * *

Я вскинул голову, и неожиданно передо мной появилась пустыня. Знойное солнце ослепило, заставляя жмуриться.

— Твою мать! — вырвалось у меня, и я стал рыскать перед собой рукой. Лишь бы снова не иллюзия, я ведь только-только вырвался!

Но пустыня не исчезала, да ещё далеко-далеко за дюнами я увидел Красный Гигант. Огромный Вертун, на половину горизонта и на пол неба. Древний, как этот мир, он спокойно крутил свои алые потоки, испаряя редкие облака вокруг, и мне в лицо отдавало его жаром.

Даже отсюда я видел, что некоторые дюны на горизонте искрились, давно превратившись в стекло, а с самой земли по Вертуну поднимались чёрные всполохи дыма. Пески под ним плавились и горели целую вечность.

«Это моё сердце. Тим, закрой Вертун.»

— А ты? — спросил я, не отрывая взгляда от Гиганта.

Сердце Эвелины, значит. Огромное-то какое… Всегда подозревал, что, несмотря на её заскоки, она широчайшей души человек. Точнее, богиня.

«А я наконец обрету покой. Это — моё решение, Тим. Моя воля».

— А-а-а, — я кивнул, — Тогда понятно.

«Тут нужен Привратник. Тим, я устала скитаться по этому миру. То, что здесь происходит, остановит только Чёрная Луна».

— Нет, — я покачал головой, закрывая глаза.

Обратно, в храм. К Кровавому Вертуну.

«Тим! Не тебе вмешиваться в дела богов».

Я уже не слушал. Её воля меня не интересовала… Всегда раздражало, когда кто-то за меня принимает решение.

Поэтому. Обратно. В храм.

Я открыл глаза. Тёмная статуя-алтарь была передо мной. Прошаркав пальцами по камню, я поднял голову. Потом, пошатываясь, встал.

Ну, вот я и здесь… Пришло время закрыть этот Вертун.

— Ты можешь попытаться, но уже поздно, — голос Легиона хихикал под сводами, — Незримая хотела вырваться, но у неё не получилось. Она надеется, что если умрёт, то Чёрная Луна довершит начатое и уничтожит этот мир вместе со мной. Но этому не бывать…

Голос ударил псионикой, завибрировал в моём теле. Подёрнулся кокон, готовясь спасти моё сознание.

Но я повёл рукой, выставляя огненную защиту. Какого, спрашивается, хрена я копил столько сил, если нельзя использовать? Просто добавляем огня, создаём огненную корку вокруг души…

Тем более, где-то на острове раскрылся Красный Вертун, а в нём энергии хоть отбавляй. Мне хватит.

— Мы — Легион! Мы получили душу бога, благодаря тебе! Осталось лишь вселиться в новую, чистую душу… И мы свободны…

Я вздрогнул, вконец осознав, что задумало это существо. Моя Эвелина… Мой ребёнок!

— Да ты охренел, — прошептал я, стиснув зубы, — Если хоть пальцем… ты умрёшь!

— Мы — бессмертны.

Я почти распознал контуры Вертуна, когда на меня обрушился следующий ментальный удар. Кое-как мне удалось перехватить тренированный кокон, чтобы сознание не свернулось. Я осознал, что от этой битвы нельзя было прятаться.

Именно этого от меня и ждали. Чтобы я ушёл и не мешал. Именно так и этот мир захватили, пока обманутая Незримая в слезах пряталась в своём «коконе».

* * *

Теперь иллюзии напоминали скорее отрывки из воспоминаний, словно кто-то перематывал видеозапись с жизнью Тима Зайцева…

Меня выкидывало из одной иллюзии в другую — нигде я надолго не задерживался, но каждый эпизод словно вбивал недостающие паззлы в картину.

* * *

Летний ветерок потряхивает ветки кустарника надо мной, а где-то над холмами стрекочет сверчок. Ночь такая лунная, и я невольно вспоминаю, как сижу на веранде, потягиваю «бархатное» пиво, а мои шаловливые руки тискают…

Алёну? Да, я помню Алёнку, и мои руки отлично помнят её тело… Пальцы так и оглаживают каждый изгиб, особенно часто останавливаясь на роскошной груди.

Но почему-то в моих мыслях теперь Эвелина. Этой чернолунницы никогда не было в моём родном мире, а среди моих многочисленных подруг не было ни одной Эвелины.

Но я вспоминал о ней, и мозг охотно фантазировал, как худенькая Избранница выглядит без…

Залп плазменных орудий вырвал меня из размышлений и я, вскочив, короткими перебежками двинулся между холмами к «дестроеру», вибрацию от которого уже прекрасно ощущалась ногами. Родной «свисток» покачивался в руках — как же я скучал по своей винтовке.

Я уже знал, как всё дальше будет. Встречусь с разведчиками. Потом меня атакует псионикой искусственный мозг «дестроера». Потом начальство сверху решит, что мой кокон не выдержал. Что жизнь снайпера-диверсанта стоит меньше, чем вражеский могучий псионик, после чего скинут с орбиты бомбу.

И умру я с мыслью о том, что не успел передать важнейшее донесение. Этот таинственный капитский псионик — не живой человек, а…

Я замер как вкопанный, чуть не споткнувшись. Да твою же псину! Вот о чём я забыл!!! Вот что за мысль столько раз билась у меня на задворках!

Тот хозяин