— Нехорошее что-то в Красногории назревает, — проворчал Хомяк, — Вот чует моя задница…

— Эй, это обычно я чую чего-нибудь, — возмутился Сивый, — Но ты прав. Сгинь моя луна, непонятно всё.

— Интересненько… — вырвалось у меня, пока я пытался взять под контроль Фёдора.

Это оказалось трудно, учитывая, что моё сознание физически сейчас находится за тысячи километров. Моя интуиция подсказывала, что делаю я это благодаря магии Привратника. Эдакий портал, только мысленный.

Но всё же спустя минуту я сжал кулак. По своей воле.

— Эй, господин гвардеец, — Сивый, прищурившись, посмотрел на меня, — Нормально всё?

Я открыл рот, чувствуя, что это даётся с трудом:

— Царь…

— Что⁈ — вырвалось у Сивого.

— Я… как наследник…

— Э, господин Громов, ты ж вроде не пил… — удивлённо выдохнул Хомяк.

Рядом со мной остановилась тень и оба солдата испуганно замерли. Я поднял глаза…

Тёмно-бордовый кожаный плащ. И на фуражке золотая кокарда в форме короны. Это был седой оракул, с мутными подслеповатыми глазами, но при этом я ощущал на себе цепкий, будто прожигающий взгляд.

— Я Страж Рода Рюревских… — хрипло сказал он, — Говори.

За его спиной появился Страж Душ, он с волнением вперил в меня бешеный взгляд. Как у охотника, который вот-вот поймает свою дичь.

Но Страж Рода поднял руку, уперев тому в грудь. И настырный «рак» сразу отстал.

— Я, Василий Рюревский, жив, — чётко сказал я и, подняв ладонь, явил на ней маленький огонёк.

Половина таверны ахнула… Все видели по гвардейскому мундиру, что Фёдор Громов — земляш. Даже у Хомяка вывалилась трубка изо рта.

Я передал огонёк Стражу Рода и тот, приподняв его на уровень глаз, захлопнул ладонь.

— Ты — не он, — громко сказал старик, чтобы слышали все вокруг, — Но говоришь от его имени. Продолжай.

Дальше, пока у меня не оборвалась связь, я говорил уже по наитию…

— Ждите меня в усыпальнице Рюревских. Я приду на четвёртый день, — отчеканил я, — Род Рюревских будет продолжен.

— Род Рюревских будет продолжен, — кивнул старик, потом двинулся к выходу из таверны.

Ну, а дальше я увидел приближающуюся столешницу. Бедный Громов, он не выдержал такого сеанса связи.

* * *

— Ка-а-а-ак⁈

Свиристящий, переходящий на ультразвук крик Легиона, летал под потолком.

Открыв глаза, я увидел, что половина статуи просто съехала вбок, и алтарь явно утратил целостность. Другая половина уже крошилась, покрываясь мелкими трещинами.

Вокруг меня струились едва заметные, нитевидные контуры. Я двинул рукой, собирая в горсть одни, сплёл их с другими, и грубо дёрнул.

— Не-е-е… — голос оборвался.

— Закрываю лавочку, — со злостью прошептал я, и почувствовал, как меня отпустило.

Со вздохом я осел на колено, чувствуя, как меня мутит. Странная это была битва. И так всё просто оказалось.

Алтарь передо мной потихоньку осыпался, и каждый череп, отваливающийся от тела статуи, словно вздыхал с облегчением. Ну вот, осталось лишь пройти в тот тоннель и найти Эвелину…

— Нет, — я ухмыльнулся, чувствуя, что ещё не всё кончено. Так просто мастера иллюзий не обманешь.

Усевшись в позу лотоса, я прикрыл глаза, снова вызывая то чувство средоточия, где мир мне виделся состоящим только из энергии.

— Как ты догадался? — испуганный шёпот Легиона раздался в моей голове.

Я ему не ответил. Лишь нащупал те контуры, которые до этого мне были недоступны. И пошёл их обрывать, теперь действительно чувствуя, как становятся свободными души магов.

Все они пролетали будто сквозь меня, отдавая и насыщая крупинками силы. И довольно скоро я понял, что силы этой было так много, что даже удивился, как смог закрыть Вертун.

А порабощённые жители Островов теперь могли обрести покой. Где-то в глубине моей души засмеялся ребёнок, и ему вторила счастливым смехом его мать. Значит, теперь всё действительно хорошо.

Неожиданно вокруг стал разлетаться и Легион, отправляясь в небытие. Нет, я не питал иллюзий, что победил бессмертное существо, с которым не могли справиться и боги. Но именно здесь, на этих Островах, ему пришёл конец.

— Имя… нам… — послышались последние угасающие возгласы, и наступила тишина.

Я открыл глаза. Со вздохом встал, отряхнул штаны и кашлянул от пыли. Потом, повернувшись, пошёл по пустому храму туда, где должен был быть тоннель.

* * *

Закрытый Город, как ни странно, по архитектуре оказался похожим на Храм Первого Полнолуния в Горах Диофана. Только гораздо скромнее в размерах, да и джунгли вокруг делали его похожим на южноамериканские древние строения.

Я шёл по пустым улочкам к главному зданию и, конечно же, спокойно мне пройти не дали.

Обычных чернолунников тут не было, они все побежали давать отпор «уголькам», но перед самым входом путь мне преградили трое Привратников. Плечистые, в тёмных балахонах, с опущенными на лицо капюшонами.

От них сквозило не магической, а физической силой… Я прекрасно помнил, каково это, сражаться с Привратником.

Вот только это были чакровые кастраты, выращенные в Церкви Чернолунников, а я — настоящий Привратник. Хоть и Последний.

— Остановись, — послышался глухой, будто потусторонний голос, — Ты идёшь сюда против воли богини.

— Какой именно? — с усмешкой спросил я.

Они не ответили. Лишь мелькнули их силуэты — и уже через мгновение оказались рядом.

Я выставил ладонь и перехватил кулак — сила удара была такова, что взметнулись птицы с ближайших деревьев. Вот только я не сдвинулся ни на миллиметр.

Блеснули удивлённые глаза из-под капюшона, а я уже сжал руку, превращая чужую ладонь в месиво. Противник закричал, но я просто отбросил его в ближайшую стену.

Его напарники бросились в атаку…

Я парировал удары, встречая их какой-то смесью армейского рукопашного боя, красногорской бузы и неизвестного мне доселе искусства. Они и огненную броню мою не могли пробить, так тут ещё и сила Привратника добавилась.

Не сразу я осознал, с каким трудом мне становится её контролировать. Ощущения были, как тогда, когда я пережрал таблеток «пириума». Вот только в этот раз, кажется, меня разорвёт по-настоящему.

Поэтмоу я, воткнув кулак одному в рёбра, а другому сломав ногу, я отбросил их к раненому приятелю.

— Ты не только против Чёрной Луны идёшь, — прохрипел один из них, — Ты и волю Незримой нарушаешь!

Я задержался у входа в храм. Обернулся…

— Я знаю, — и вошёл внутрь.

Как можно было объяснить этим марионеткам, что на то я и Последний Привратник? Что Избранницы, смертные воплощения Незримой, ждали своего избранника вовсе не для того, чтобы он беспрекословно исполнял их волю.

В этом и парадокс. Чтобы спастись из этого мира-ловушки, Незримой нужно было довериться чужой воле…

Драгош сидел в центре зала на резном троне. В рясе роскошной перволунника, но мёртвый, и с кровавыми слезами на глазах. Тоже