Я справляюсь худо-бедно. Вслух, по крайней мере, меня не ругают, хотя изредка я все же ловлю на себе раздосадованные взгляды мужа. Мне никогда не стать достаточно способной для него. Управление ментальной информацией дается гораздо легче, чем вначале путешествия, но до профессионального уровня еще ой, как далеко. Я с содроганием жду того момента, когда всех участников экспедиции подключат в одну цепочку умственной связи. Вдруг отныне мои слишком «громкие» мысли сможет улавливать не только Никель, но и вся команда набилианцев?

Вечером четвертого дня нас приглашают в новый, футуристично обставленный кабинет. Пока что это самая современная на вид лаборатория ЛИКа: пол и потолок испускают рассеянный свет, на стенах висят мониторы, а в центре стоят три откидывающихся назад кресла.

О нет! Я сразу понимаю предназначение кресел и то, как нас сегодня будут обследовать. Ник уже проверял меня таким образом, вскоре после похищения с Земли, и не слишком обрадовался результатам. С тех пор, боюсь, они стали только хуже.

Директор задумчиво оглядывает нас.

— Даяна, Борк и Тео. Вы первые.

— Уровни моих сотрудников почти на нуле, — между прочим замечает Магарони, пока названные рассаживаются по креслам. — Я сам измерял их еще в Набиле.

— Это похвально, — откликается Салкас. — Раз так, мы всего лишь удостоверимся, что прыжок в Атлантис никак не сказался на их идеальных значениях.

Он собственноручно инструктирует двух молодых атлантов, включающих приборы и показывающих, как правильно надевать на голову громоздкие детекторы.

Минута тянется за минутой. Ник придирчиво рассматривает атлантийскую технику. Все же, местным новшествам далеко до его собственного оборудования. Если у его любимой Шелли ментальные характеристики измеряются с помощью двух маленьких датчиков, то здесь для этого приходится нахлобучивать что-то вроде тяжелых ведер с тянущимися от них проводами.

Салкас и сам изнывает от любопытства, и в конце концов сам становится к экрану управления и начинает следить за результатами.

— Даяна! — восклицает он. — Это поразительно! Ваша сила странницы эквивалентна девяти людям! Вы одна могли бы перенести в новый мир всю экспедицию!

Набилианка скупо улыбается, пока ее высвобождают из электронного плена. Она и сама все знает о своей удивительной силе. Я смотрю на нее и не могу избавиться от сильной неприязни на грани с восхищением. «Это просто зависть», с ужасом понимаю я. Даяна олицетворяет все то, к чему я так страстно тянулась все то время, пока жила в Набиле, и то, чему никогда не смогу соответствовать. Рядом с ней мои комплексы дают о себе знать с убийственной пронзительностью.

У нее безупречное здоровье, она умна, красива и спортивна. Однажды, проходя мимо тренировочного зала, я видела, как она дралась с Борком, ничуть не уступая ему в технике боя. У нее хорошее происхождение и достаточно квалификации для того, чтобы посягнуть на звание странницы нового мира. Куда проще было бы просто возненавидеть ее, но я на такое не способна. Даяна слишком восхитительна.

Борк и доктор Тео тоже освобождают места для следующих испытуемых. Их уровни не вызывают у Салкаса особого интереса. Он сверяется со значениями и кивает.

— Отлично. Варисса, Антонио, Марк — теперь вы.

Я на ватных ногах подхожу к ближайшему креслу и усаживаюсь, обмирая. Для большинства из присутствующих это рядовая процедура вроде проверки зрения или измерения давления. Но не для меня.

— Тимериус, мы вернем вашу девушку в ценности и сохранности, — неожиданно смеется Салкас, обращаясь к хамелеону, тенью двинувшемуся вслед за мной. — Отойдите на другой конец зала. Боюсь, ваша способности могут повлиять на исследование.

Тим неохотно отходит, и я окончательно теряю веру в чудо. Они с Никелем больше не смогут прикрывать меня, и правда о катастрофически высоком уровне возбуждения среды наконец выплывет наружу. Похоже, Салкас снова будет поражен.

7. Еще одна безумная теория

Также, как и Даяне до этого, мне надевают на голову продолговатое приспособление с детекторами. Я прикусываю губу. До сих пор не могу привыкнуть к столь популярным в развитых мирах манипуляциям с мозгом и сознанием. Будто бы у меня крадут что-то личное, потаенное. Вскрывают истинную сущность и предъявляют всему миру, вывернув наизнанку…

— Сила иной эквивалентна двум — безэмоциональным голосом диктует ученый, стоящий за моей спиной, и Сал, увлекшийся разговором с Даяной, удивленно поднимает голову. — Есть явная тенденция к уменьшению.

Сдерживаюсь, чтобы не застонать в голос. Двое! Это меньше, чем каких-то пару недель назад! Я снова добровольно обвешиваю себя якорями, привязываюсь к людям и местам, мешающим исполнять мое предназначение!

— Хм…, - лицо Салкаса приобретает задумчивое выражение. — Это не слишком хорошая новость для экспедиции. Зато для вас, мой друг Тимериус, просто замечательная. Похоже, вы ей действительно дороги. Не стоило мешать любовь и работу, но раз уж так вышло…

Директор в один миг оказывается позади моего кресла. Надо же, полный, а когда нужно, двигается с быстротой и грацией пантеры. Мой взгляд падает на Никеля, стоящего неподалеку. В его глазах тоска вперемешку с настороженным ожиданием. Он напряжен почти также, как и я сама, словно готов кинуться на мою защиту… Нет, он этого не сделает. Не станет лишний раз подвергать опасности наше алиби непричастности друг к другу ради сомнительной ценности благородного поведения.

— Двое, — повторяет Салкас. Я не вижу его и могу угадывать настроение лишь по интонациям голоса. Он все еще обдумывает что-то. — В принципе, задача странницы с Земли не в том, чтобы переносить много народа. Ничего страшного…. Так! А это еще что такое?!

Я зажмуриваюсь. К горлу подкатывает паника, во рту медленно проявляется алый, тяжелый привкус крови из прокушенной губы.

Салкас копошится у пульта управления, бормоча проклятия, а потом срывается на крик, выговаривая инженеру, ответственному за оборудование.

Ха! Он думает, причина зашкаливающих значений — неисправный детектор. Похоже, он ни разу не встречал людей, способных выводить технику из строя одним своим присутствием. Да что там технику, даже мироздание порой сходит с ума! Это так забавно, что узел страха внутри чуть-чуть расслабляется. Я снова вдыхаю полной грудью, а потом начинаю смеяться.

— Он не… Он не виноват, — выдавливаю из себя слова сквозь приступы глубокого, удушающего хихиканья. Грудная клетка болезненно сжимается и разжимается, выталкивая наружу комки сдавленного смеха. — Это все я… ненормальная.

Видя, что от меня не добьешься толку, Ник устало прикрывает глаза и начинает рассказ. Пока я корчусь в кресле, кратко поясняет о моих врожденных особенностях мощно воздействовать на эфир неродных измерений. Как бы между прочим упоминает, что такие отклонения случаются у по-настоящему одаренных странников-алмазов (ха-ха, снова ложь!). Сверяется с показаниями монитора, подтверждает, что результат чересчур завышен вследствие небольших несовершенств методики измерения и предлагает воспользоваться своим оборудованием.