В его голосе столько надежды, что я теряюсь еще больше. Директор ЛИКа действительно предлагает мне прибегнуть к методам расширения сознания? Да уж, тактик из него хоть куда. Сначала растрезвонить всему свету о том, что может и не случиться вовсе, а потом трясти сотрудников и требовать от них невозможного.

— Разумные странники так не поступают!

— Да, — внезапно поддерживает меня Магарони, чем окончательно сбивает с толку. — Это путь в один конец. Что ж, раз сна еще не было… Нам остается только ждать.

Он разводит руками, и я облегченно вздыхаю. Ловец ведет себя мутно, но я не хочу забывать голову еще и его странностями.

— И это все, что вы можете сделать? — мэр обращается к Салкасу. — Звучит, не слишком впечатляюще.

— В общем-то, да, но у нас полно и другой работы, — бормочет тот. — Мы завтра же отплываем в ЛИК и приступаем к тестам. Всем кандидатам в участники экспедиции предстоит пройти проверки и предподготовку… Хотят они этого или нет…

В лице директора проступает жесткость, так не вяжущаяся с его обычной маской добряка, а в голосе звенит решимость. Но уже в следующую минуту он снова входит в роль: берет мою ладонь и жарко трясет ею, чуть не прижимая к сердцу.

— И, конечно, мы будем ждать весточки от нашей прекрасной, таинственной новой вселенной! Ждать с нетерпением! Обязательно дайте знать, когда почувствуете ее дыхание, Вар-ря! Сейчас наш успех зависит от вас!

— Обещаю сделать все от меня зависящее, — заверяю я и оглядываюсь назад на причал. — Я как как раз хотела уйти пораньше и помедитировать в особняке, пока никого нет. Абстрагироваться от шума, так сказать. Настроиться на космос и лечь пораньше…

Еще немного, и я превращусь в заядлую врунишку — на самом деле мне просто хочется сбежать от высокопоставленных атлантов и чтеца. Хотя медитировать, похоже, придется тоже: уповать на приход сна-образа в нынешнем взвинченном состоянии не приходится.

— Конечно! Идемте, я провожу вас до нашей лодки и распоряжусь, чтобы охрана пустила вас в дом.

Он продолжает щебетать по дороге и сжимать мой локоть, прикидываясь душкой, но его миловидность больше не обманет меня. В голове снова и снова прокручиваются слова: «всем кандидатам в участники экспедиции… пройти тесты и предподготовку… хотят они этого или нет».

Ставки растут. Не знаю, как с другими, но единственный способ доказать свою собственную профессиональную состоятельность — как можно быстрее увидеть «правильный» сон. Тот, что никогда не приходит тогда, когда его очень ждешь. Без него в новый мир попасть мне не светит.

Я просыпаюсь раздавленной и хмурой. В окно светит солнце, на голосовой почте ждет сообщение от Салкаса — он призывает всех позавтракать на той зеленой веранде, а у меня нет ни малейшего желания вставать с постели.

Легла спать пораньше, чтобы выспаться и очистить мысли, и даже тут потерпела неудачу! Здоровый сон не шел ко мне. Высокие потолки чужого дома давили, как никогда ранее, события прошедшего дня снова и снова всплывали в памяти и, стоило только начать проваливаться в забытье, являлись издевательскими видениями: надменные атлантийки стремились унизить побольнее, а Тим…

Зачем Тимериус сделал это? В час, когда я была подавлена и нуждалась в поддержке, он буквально выбил почву у меня из-под ног. Посоветовал не верить никому, заставил чувствовать себя одинокой и уязвимой — в чуждом мире, обитатели которого совсем не рады мне и врут через одного, преследуя свои цели. В ситуации, когда друзья оказываются врагами, а враги прикидываются друзьями, заявил мне — ты одна.

Я не верю и не поверю ему. Но, Вселенная, осадок… что делать с мерзким сосущим холодком в груди? Как справиться со страхом и правда оказаться нелюбимой..?

Так и не найдя ответа, я принимаюсь приводить себя в порядок — хороший внешний вид поможет ощутить след былой уверенности. Никогда, больше никогда не позволю другим распоряжаться моим обликом! Хвала богам — от вчерашнего наряда остались лишь воспоминания: поучаствовав в создании провального образа атлантийской Золушки, красное платье за ночь снова превратилось в белую майку. Да и транс-форма с каждым разом слушается меня все охотней, легко принимая желаемый фасон. Никакого кокетства и экстравагантности — только строгие, четкие линии. Ни намека на открытость и обнаженность: уменьшаю вырез майки и застегиваю куртку по самое горло.

Закрывшись, отгородившись от всего мира тканью костюма, я долго роюсь в недрах просторного рюкзака в поисках перчаток.

Раз Никель начал стабильно пренебрегать этой частью гардероба — ее буду носить я.

Мы сталкиваемся в коридоре. Вряд ли это случайность.

Кто-то стучался ко мне ночью, когда я отчаянно пыталась провалиться в сон. Ник? Тимериус? Салкас? Я не открыла.

— Привет, — улыбается муж и ловит мою руку: не глядя, даже не задумываясь о том, что неплохо было бы спросить разрешения. Натыкается на покрытую ладонь и замирает. Улыбка сползает с лица, сменяясь недоумением. — Почему ты..?

— Просто так, — я небрежно пожимаю плечами, стараясь остаться максимально безучастной. Невозмутимость — то, чего мне стало не хватать в отношениях с Никелем. Тимериус прав. Я слишком легко воспламеняюсь рядом с ним.

— Стой, — Ник останавливается и молчит некоторое время, придерживая меня за локоть. — Он что-то сказал тебе, да? Ты поэтому так быстро ушла?

Хочу рассказать ему. Посмеяться и заявить: «Представляешь, Тим решил, что ты внушаешь мне любовь к себе!». Я даже выдавливаю кривую улыбку, но слова примерзают к горлу. Обвинения в подселении эмоций уже не кажутся мне смешными. Вместо этого я отвечаю вопросом на вопрос:

— Раньше, чтобы узнать мои мысли, тебе не обязательно было спрашивать. Что-то изменилось?

— Да, — он недовольно хмурится. — Изменилось. А, знаешь, не важно, что сказал Тим… Тебе стоит прислушаться к нему.

Он отпускает меня и идет дальше, мурлыча под нос.

— Ка-а-ак? — за последние дни я слышала много неожиданного, но это, пожалуй, самое удивительное заявление из всех. — Даже если он говорит плохое о тебе?

— Даже тогда. Будь рядом, слушай и полагайся на него. Слова хамелеона сейчас ценятся больше, чем мои.

Мы приходим на место раньше, чем я успеваю сообразить, как относиться к такому повороту. Никель распахивает дверь на веранду, и свет свежего солнечного утра на миг ослепляет нас. Шезлонги исчезли, вместо них на траве стоит большой, уставленный едой, стол. Никто не бросается нам навстречу — Салкаса, как и арзисов, нет, зато есть те, кого мне меньше всего хочется видеть. Магарони, Борк, Даяна и… Тимериус. Набилианцы тихо беседуют, странница витает в облаках, а хамелеон развалился совсем по-мальчишечьи, поджал под себя ноги и баюкает чашку в руках. Рядом с ним красноречиво пустует свободное кресло.

Я оглядываюсь на нас с Ником и испытываю легкую досаду: хорошие ж мы бывшие, если всегда ходим вместе!