Мне же досталась небольшая передышка, чтобы все обдумать, но, как назло, ничего путного в голову не приходило. Единственное, что я знала точно, не буду лезть из платья вон, чтобы ему понравиться. Вот пусть Ливина отдувается за нас двоих. Тем более видно, как она наслаждается этим общением и как им же тяготится Клаус.

Она ему не нравится — это точно. Ну не любит лорд Марентино змей, они скользкие и холоднокровные, и брать такую в спальню — извращение.

Демон! Вот о чем я опять думаю, а?

— Леди Сорано, — из раздумий меня вывел насмешливый голос, — еще немного, и вы во мне прожжете дыру с кулак. Неужели никак не налюбуетесь?

Я дернулась от неожиданности и только потом поняла, что все это время смотрю на лорда Марентино почти в упор, даже не моргая. Рассматриваю, как завороженная, каждую черточку лица, каждую складку на одежде.

Наверное, выражение лица у меня сейчас ну очень глупое, да и чувствую я себя не лучше. Но надо что-то ответить, желательно остроумное.

— Да как вы такое могли подумать?! — молодец, Сорано, просто умница! Ничего более идиотского не могла сказать?

— Лорд Марентино, так вы не дорассказали о красотах Лерии, — требовательно, будто у нее конфетку отобрали, воскликнула Ливина, которой явно не нравилось внимание Клауса ко мне. — Ох, как бы мне хотелось там побывать! Но вы такой умелый рассказчик, что я все представляю как наяву.

Это был первый и последний раз, когда я была искренне благодарна стерве, иначе не знаю, что бы смогла еще ответить Клаусу. Я ведь и вправду на него неприлично пялилась. Ну а что я могу сделать, если он в своей форме такой, что глаз не отвести?

Всю оставшуюся часть ужина я старалась смотреть в тарелку и отвечать односложно, чувствуя, как вспыхивает лицо каждый раз, когда мужчина поворачивается ко мне и о чем-то спрашивает. Похоже, его это забавляло.

Но подобные пытки имеют свойство заканчиваться, и эта тоже в скором времени завершилась. Лорд-канцлер встал из-за стола, подав сигнал, что все могут быть свободны. Чем я тут же и воспользовалась.

Точнее, попыталась воспользоваться.

— Уже уходите? — все тот же насмешливый голос. Непонятно, отчего у Клауса сегодня такое прекрасное настроение. Или, наоборот, плохое и он так маскируется? Сложно сказать.

— Да, я думала... — вот почему перед ним все время хочется оправдываться? Это его профессия влияет, не иначе.

— Я попрошу вас задержаться на минуту.

— Хорошо. — Я покорно вернулась на свое место за столом.

Ко мне Клаус проявил больше галантности, чем к Ливине, отодвинув стул. Выходящие же девушки посматривали кто подозрительно, кто ухмыляясь, а вот сестры Пилестро метали недовольные взгляды вовсе не в меня. Впрочем, мужчине на это явно было наплевать.

— Значит, про нас с вами ходят сплетни? — спросил он, когда мы остались одни.

— И сейчас вы это усугубляете. Те, кто в них не верил, теперь обязательно поверят.

— Я думал, что сплетни в женском коллективе соперниц — это самое обычное дело?

Богиня! Как же меня раздражает его сегодняшняя ухмылка, прямо вот хочется ее стереть любыми способами!

— Я бы предпочла, чтобы обо мне не ходили слухи.

— О да, малышка Сорано хотела бы быть как можно незаметнее. Только, — он неожиданно протянул руку к моим волосам и накрутил прядь на палец, — ей это, как обычно, не удается.

— На что вы намекаете, лорд Марентино? — я слегка отодвинулась, и он убрал руку.

— Летиция, ты даже если захочешь, не сможешь быть незаметной. Ты яркая, красивая, с характером. упрямая.

— Не соглашусь, даже не надейтесь! — ну, будем думать, что я правильно поняла его намек, иначе получается, что опять сморозила очередную глупость, причем постыдную, будто я сама только об этом и думаю. Хоть это и не так уж далеко от правды, ему об этом знать вовсе не обязательно.

— Я уже понял. Тем не менее отбор продолжается, и очень надеюсь, что вы пройдете в следующий тур. — С этими словами Клаус поднялся и, не прощаясь, покинул обеденный зал. Я же застыла в ступоре, пытаясь расшифровать и уложить в голове то, что он сейчас сказал.

Если я все правильно понимаю, он хочет, чтобы я продолжила участие в конкурсе. Зачем? Может, думает, что я потом соглашусь, оказавшись перед выбором отправиться на улицу или стать его любовницей? Ждет, пока не будет путей отступления? Да у меня их и сейчас-то особо нет. Могу специально проиграть и вернуться в пансион, а потом всю жизнь прозябать в каком-нибудь заштатном городишке. Но ведь мне этого не хочется!

Тут, словно молотком по голове, меня ударила одна странная мысль: я ведь уже готова согласиться. И даже не из-за дурацких благ или денег, вот на что мне действительно если не наплевать, то очень близко к этому. Я всерьез размышляю о том, чтобы стать его любовницей, потому что мне невыносима сама мысль, что я отсюда уйду и увижу Клауса теперь только по визору. Но также мне совершенно не нравится думать, что придется делить его еще и с законной женой.

Нет, пока я согласиться все же не готова. Не лежит душа. Но однозначно мне будет очень больно, когда придется покинуть это место. И это гораздо хуже приюта, нищеты, тяжелой работы, замужества за любым светлым, пусть и нелюбимым. Наверное, пара предложений мне все же поступит, но пока я не закончила пансион, все будет решать мать-настоятельница, а она вряд ли отдаст предпочтение молодости и тощему кошельку.

От этой перспективы все помутнело перед глазами. Замужем за нелюбимым, да еще постоянно думая, вспоминая о Клаусе. Нет, не хочу! Точно не вернусь в приют! Надеюсь, хоть в этом лорд Марентино не откажется помочь. Но, если и так, попрошу сестер, им это почти ничего не будет стоить, зато они будут иметь в должниках Сорано. А с остальным я разберусь... как-нибудь.

От обилия путей, один из которых мне придется выбрать, от сложности этого выбора, от понимания, что ни один из вариантов не подходит мне на все сто процентов, даже разболелась голова.

Я решила больше сегодня ни с кем не общаться, а пойти полежать, но, как говорится, хочешь рассмешить Высшую сущность, расскажи ей о своих планах. М-да...

На выходе из обеденной залы я столкнулась с помощником распорядителя, который передал, что лорд Каранеро ожидает меня для беседы. Немедленно.

Ну разумеется, все логично. Девушку, еще не успевшую прийти в себя после разговора с лордом Марентино, тут же брал в оборот его заместитель. Кажется, мне сейчас предстоит очередной этап конкурса. И главное, я не могу его провалить. Даже не из-за просьбы Клауса или моего желания, не пройти проверку на благонадежность — значит поставить крест на всей дальнейшей жизни и планах, отличных от жалкого существования где-нибудь в глуши Илесских гор. Ни один честный гражданин Империи не пожелает иметь со мной ничего общего.

Или я сгущаю краски? Все же после этого этапа останется только двадцать человек, и в не прошедших дальше будет немало богатых и родовитых. Нет, все же я должна пройти. Кто-то другой может себе позволить провалить собеседование, той же внучке министра вряд ли на это попеняют, а вот мне точно не простят. И никогда не забудут. Да и не могу я навлечь на свою фамилию такой позор.