Богиня, да он столько с женщинами за всю свою жизнь не говорил, ограничивая общение вовсе не болтовней.

— Не хочешь вечером съездить развеяться? — в кабинет, разумеется, без стука вошел Каранеро.

— Читаешь мысли, — тяжело вздохнул Клаус. — Ты случаем в менталисты не подался?

— Менталисты не умеют читать мысли.

— Ну и слава Богине!

— У тебя все на лице написано. Если не отдохнешь, Сорано будет выходить замуж за седого старика.

— Еще ничего не решено.

— Да неужели?! У Императора-то небось уже разрешение спросил? — Клаусу оставалось только поморщиться. Все-то его заместитель знает! С другой стороны, в противном случае тот бы не был его заместителем.

— Ты лучше скажи, что предлагаешь делать?

— М-да, ситуация. По-хорошему, ее нужно брать под стражу и допрашивать в нашем заведении.

— Знаешь, что потом будет? — Марентино потер бровь, но быстро отдернул руку.

— Как не знать. Особенно учитывая то, что наши впечатления и домыслы к делу не пришьешь. Одно могу сказать: ее надо убирать с конкурса. Тогда, возможно, активизируется второй агент.

— Ага, ты тоже думаешь, что она не одна? Но дубля мы могли уже убрать.

— Могли. Но, по большому счету, это может быть кто угодно. Даже Пилестро, если подумать.

— Поясни?

— Ну, предположим, вышли на Альберту и предложили собрать информацию взамен раскрытия местонахождения ее брата. Любого человека можно если не запугать, так подкупить.

— Лариану, значит, ты в расчет не принимаешь. А ведь стань она твоей женой, имела бы доступ к почти такой же информации, что и я через тебя.

— Ты себе это как представляешь? Знаешь, что она сделает, если к ней подойдут с таким предложением? Захватит глупца и будет пытать, пока тот не выдаст местоположение брата.

— Меня пугает твое восхищение этой девушкой.

— Можно подумать, я белый пушистый щеночек, — криво усмехнулся Каранеро.

— Ладно. Значит, так, от Ливины я избавлюсь. Проверяй ее по всем возможным каналам. Если сможем найти доказательства подкупа или шантажа — ты знаешь, что делать. Если нет — значит, нет.

— Просто так оставишь? Она может выйти и за другого, не менее информированного человека.

— Ну тогда два варианта: либо не выйдет, либо этот человек перестанет быть информированным. В любом случае еще рано говорить, ищи доказательства.

— Ты уберешь всех девушек из списка?

— Да, пора с этим заканчивать. Чем быстрее мы проведем отбор, чем быстрее сможем заняться действительно важными делами. Кстати, что там с приютами?

— Работаем.

— Тогда все. Прикажи подготовить машину, я еду в город. И свяжись с Томасо, пусть позовет своих подруг.

— А как же сестрички Амирано?

— Не сегодня. Мне они еще в прошлый раз мозг проели насчет своей сестры. Я хочу отдохнуть и расслабиться, а не слушать, какой Джульетта будет замечательной женой.

Каранеро расхохотался. Клаус же сначала нахмурился, но через пару секунд присоединился к другу. Напряжение последних недель начало потихоньку отпускать.

Несколько следующих дней были как в тумане. Я ходила, ела, спала, даже общалась, но мысли витали далеко в прошлом. Я старалась вытащить из самых дальних закоулков памяти свою жизнь до и после убийства родителей. Вспомнила, честно говоря, немного, но этого хватило, чтобы увериться в решении наказать родственничков.

О да, я вполне осознаю, что это мелочно, да и вообще, одно дело — мстить за смерть родителей, совсем другое — за себя любимую. Цели разного порядка, так сказать. Должны были бы быть, но где-то у меня в голове они слились в одно, и я уже их не разделяла. И пусть родственники не виноваты в гибели моей семьи, но получи я вовремя помощь целителя, и мой потенциал вряд ли бы сейчас составлял сто двадцать восемь квантов. Скорее всего, я смогла бы полностью восстановиться. Но в приюте обо мне заботилась только рен Томассо, которая сама магии лишилась давным-давно. Полагаю, если бы не она, все могло бы быть еще хуже.

Вот так, наверное, люди и озлобляются на весь мир.

В сердце засела заноза, постоянно напоминающая, как все несправедливо. Мой прадед, мой дед, мой отец служили Марентино, а когда пришла пора заступиться за последнюю Сорано, о ней попросту забыли. Кажется, я все же последняя эгоистка, потому что волнуюсь только о себе. А какой приютской девочке не хочется, чтобы у нее были красивые платья, игрушки, любящая мама, в конце концов? Просто человек, который обнимет, поддержит, подует на разбитую коленку, расправит фату на свадебном платье...

Я печально уставилась в окно библиотеки, наблюдая, как по стоянке магимобилей движется со свойственной только ему звериной грацией Лорд-канцлер. Вот кто бы смог решить все мои проблемы, но нужно ли оно ему? А мне?

Понятно, что он сам во всей этой ситуации не виноват. Когда меня отправили в приют, он еще был почти ребенком, но сейчас у него есть необходимые влияние и власть.

Может, и правда согласиться на его условия? А я ведь раньше всегда считала, что способные на все ради мести люди — художественное преувеличение авторов детективов. Как бы не так!

А еще обидно, что после того разговора Клаус совсем не уделял мне времени. И нет, мозгами-то я понимаю, что он занят и ему предстоит нелегкий выбор. Но так то мозгами, а когда я на него смотрю, голова почти всегда отключается. Хорошо хоть, не совсем до конца, иначе я бы уже согласилась быть его любовницей.

Но ведь, как бы сам Марентино был не виноват в случившемся со мной, его семья, нынешний Император очень даже при чем. Но об этом нельзя думать, не то что предпринимать какие-то шаги.

— Ты чего тут грустишь? — ко мне подошла Лари, странно, но одна. Интересно, где Альберта потерялась?

— Да так, думаю. А что?

— Ничего, поговорить хотела, но, если не возражаешь, в твоей или моей комнате. А то тут и у стен есть уши.

— Так камеры вроде не привезли еще.

— Не будь такой наивной, подруга, тебе не идет. Привыкай быть аккуратной в словах и поступках.

Не знаю уж, что там Лариана имела в виду, но прозвучало как-то зловеще.

— Ладно, пошли к тебе. — Мне отчасти было интересно, где живет младшая Пилестро, какая у нее комната, ведь в замке помещения распределяли сообразно положению в обществе и степени богатства.

Мы прошли по длинным коридорам этого особняка-дворца — сестер поселили в другом крыле, причем выделили смежные, супружеские покои. Неужели они настолько близки?

У меня никогда не было сестер, а братья погибли, но у нас в пансионе было три пары родственниц, и все они между собой не особо ладили. Причем чем меньше разница в возрасте, тем хуже. Но Лари и Альба, похоже, лучшие подружки, ближе просто некуда.