Читали в тишине. Документ был подписан первого марта, три года назад. В завещании Пальмкруна оставлял все имущество своему единственному сыну — Стефану Бергквисту.

— Что еще за Стефан Бергквист? — спросил Кофоэд, когда они дочитали завещание. — Насколько я знаю, у Пальмкруны не было ни родни, ни друзей. У него никого не было.

— Стефан Бергквист живет в Вестеросе… если верить этому документу, — заметил Поллок. — Вестерос, Решюльгатан, одиннадцать…

Поллок вдруг осекся, поднял глаза и сказал:

— Он еще совсем мальчик. Согласно личному коду, ему всего шестнадцать лет.

Завещание было заверено адвокатом Пальмкруны из фирмы «Висельгреен и сыновья». Поллок полистал приложение, уточнявшее, чем владеет Пальмкруна. Четыре пенсионных фонда, сданный в аренду лес — всего два гектара, садик в Сёрмланде, который вот уже десять лет как сдавался внаем, и дорого заложенная квартира в доме номер два по Гревгатан. По-настоящему ценным имуществом был счет в «Чартеред Банк» в Джерси. Сальдо Пальмкруны составляло почти девять миллионов евро.

— Похоже, Стефан стал состоятельным человеком, — сказал Поллок.

— Ага.

— Но почему?..

Томми пожал плечами:

— Некоторые вообще завещают все своей собачке или тренеру по гимнастике.

— Я ему позвоню.

— Мальчику?

— А что еще прикажешь делать?

Поллок вытащил телефон, набрал номер, попросил, чтобы его соединили со Стефаном Бергквистом, проживающем в Вестеросе, в доме номер одиннадцать по Решюльгатан, узнал, что по тому же адресу живет Сив Бергквист — вероятно, мать мальчика. Натан смотрел на проливной дождь и на переполненные желоба.

— Сив Бергквист, — надломленным голосом ответила женщина.

— Меня зовут Натан Поллок, я комиссар уголовной полиции… вы — мать Стефана Бергквиста?

— Да, — прошептала женщина.

— Я могу поговорить с ним?

— Что?

— Вам не о чем беспокоиться, мне только надо спросить…

— Убирайтесь к черту! — закричала женщина и бросила трубку.

Поллок снова набрал номер, но ему не ответили. Он посмотрел на блестящий тротуар и опять позвонил.

— Микке, — раздался холодный мужской голос.

— Меня зовут Натан Поллок, я…

— Какого черта вам надо?

Натан услышал, как в комнате плачет женщина; она что-то сказала мужчине, и он ответил, что разберется.

— Нет, я сама…

Мужчина положил трубку на стол, послышались шаги.

— Алло, — тихо произнесла женщина.

— Простите, мне нужно…

— Стефан умер, — зло сказала женщина. — Зачем? Зачем вы звоните и заявляете, что вам нужно с ним поговорить? Я не могу…

Она зарыдала в трубку, что-то упало на пол, загремело.

— Простите, — сказал Поллок, — я не знал, я…

— Я не могу, — плакала женщина, — я больше не могу.

Послышались шаги, мужчина снова взял трубку и сказал:

— Все, хватит.

— Подождите, — торопливо попросил Поллок. — Вы можете рассказать, что случилось? Это важно.

Томми, внимательно слушавший разговор, смотрел на Натана. Тот кивал чьему-то голосу в телефонной трубке, бледнел и дергал себя за серебряно-седой хвостик.

По коридору управления, в котором собрались полицейские, разливалась тревога. Все нетерпеливо ждали новых сообщений. Сначала исчезла связь с полицейским катером, потом был потерян контакт со спасательным вертолетом.

Наверху, в уголовном отделе, Йона в своем кабинете читал открытку, которую Диса прислала ему с конференции на Готланде. «Предсказываю: в скором будущем вы получите любовное письмо от таинственной обожательницы. Целую. Диса». Йона прикинул в уме, удалось ли ей найти открытку, от которой его точно передернет. Он стиснул зубы и перевернул карточку. На картинке красовались тисненые слова Sex on the beach, а под ними — белый пудель в солнечных очках и розовом бикини. Собака сидела в шезлонге, перед ней стоял высокий бокал с красным коктейлем.

В дверь постучали. Улыбка Йоны угасла, когда он встретил серьезный взгляд Поллока.

— Карл Пальмкруна завещал все своему сыну, — начал Натан.

— Я думал, у него нет родных.

— Мальчик погиб. Ему было всего шестнадцать, вчера произошел несчастный случай.

— Вчера? — повторил Йона.

— Стефан Бергквист пережил своего отца на три дня, — медленно произнес Натан.

— Что с ним случилось?

— Я не очень понял — что-то с его мотоциклом. Я запросил предварительный отчет…

— Что тебе пока известно?

Долговязый седой Поллок уселся на стул.

— Я провел несколько туров переговоров с его матерью, Сив Бергквист, и ее приятелем Микке Юханссоном… Выяснилось, что Сив одно время заменяла секретаршу Пальмкруны, когда он служил в Четвертой военной флотилии. У них была короткая связь. Сив забеременела. Когда она сказала об этом Пальмкруне, тот предложил аборт. Сив вернулась в Вестерос, родила и всем твердила, что отец неизвестен.

— Стефан знал, что Карл Пальмкруна — его отец?

Натан покачал головой. Он вспомнил слова матери: «Я говорила Шмелю, что его папа умер, умер еще до того, как Шмель родился».

В дверь постучали. Вошла Анья Ларссон и положила на стол только что распечатанный, еще теплый, отчет.

— Несчастный случай, — сказала Анья, не вдаваясь в объяснения, и вышла.

Йона взял папку и стал читать отчет, начав с заключения криминалистов. Из-за высокой температуры смерть наступила не от отравления угарным газом, а от ожогов. Еще у живого, у Стефана кожа полопалась, как от глубоких порезов, а мышцы сморщились. Череп и кости треснули от жара. Патологоанатом зафиксировал ожоговые гематомы, скопление крови между черепом и твердой мозговой оболочкой: кровь у несчастного буквально закипела.

— Ужас, — буркнул комиссар.

Пожарным пришлось нелегко — от заброшенного склада, где нашли Стефана, почти ничего не осталось. Все было покрыто тлеющим пеплом: черные металлические части и колючие останки обуглившегося тела, скорчившегося возле двери. Предварительная версия полиции основывалась на показаниях единственного свидетеля, машиниста, вызвавшего пожарную команду. По результатам экспертиз выходило, что шестнадцатилетний Стефан Бергквист находился в сарае, когда его мотоцикл неудачно упал и заблокировал дверь. Крышка бензобака оказалась закрыта плохо, и бензин вытек. Отчего загорелся бензин — из отчета было неясно. Скорее всего, от сигареты.