Может, приснился ворон-то?

— Могу котом, — Вит повернулся и спрыгнул с край кровати, чтобы спустя секунду подняться к потолку вороном. — А могу птицею гордой.

— Рада за тебя.

— И я за себя р-рад. Не каждому фамильяру случается вид формы поменять.

Я, допустим, о подобном вообще не слышала и не читала и не уверена, что подобный фокус вовсе возможен. Вид форм, дающихся каждому фамильяру, ограничен в известной степени и подлежит смене только в допустимых пределах — просто потому, что духи не настолько всесильны, чтобы сохранять и поддерживать физическую оболочку в разных её вариантах.

— Он же не успел до тебя дотянуться? — я приподнялась на локтях, рассматривая кружащего вокруг полога Вита.

— Кто?

— Джентри.

— Не боись, даже шёрстки не коснулся.

— Уверен?

— Думаешь, вр-ру?

— Нет, но… так ведь не бывает, чтобы у фамильяра дополнительная форма появилась.

— А она не дополнительная, — шумно хлопая крыльями, Вит опустился на спинку кресла. — Она вместо.

Так и знала, что дело нечисто!

— Вместо которой? Хомяка?

— Коня.

Всё-таки дотянулся. Вгрызся, словно охотничий пёс в добычу, и фамильяр, защищаясь, предпочёл расстаться с частью себя.

— Поддерживать крупную форму ты больше не можешь, — я села, откинула одеяло.

— За всё надо платить, Инушка, — ворон повернул голову набок, глядя на меня блестящей чёрной бусиной глаза. — Зато место сэкономим — зачем мне отдельные апартаменты, раз хлопать нечем?

— Ты теперь крыльями хлопать можешь.

— Ты не понимаешь, это другое! А мне надо было дверью. Оно ж эффектнее!

Я встала, одёрнула нижнюю сорочку, в которой меня спать уложили, и вышла на террасу. Солнце давно поднялось над стенами цитадели, бассейн внизу пустовал. Собственное самочувствие я оценила как вполне удовлетворительное, последствий от удара тьмы остаться не должно, дух-дворецкий собираться соединиться с другим духом, а не с живым человеком. На всякий случай, проверки ради, создала огонёк, деактивировала, сплела простенькую защиту и накинула на проём. Полюбовалась на творение рук своих и развеяла.

Всё в порядке.

Наверное.

— Давай, скажи это. Я знаю, ты хочешь.

— Что сказать? — я вернулась в комнату, гадая, где сейчас Эйден?

Помогает Олли открыть новый рабочий день?

Разговаривает с бывшим Стражем и компанией?

— Что не надо было вестись на нежные пальчики леди, — ворон обернулся клоком тумана, стёк со спинки на сиденье и превратился в кота. — Ты подумай, она даже мне глаза отвела, взор мой прямой, всевидящий затуманила, закрутила-заморочила почище милого Кола своего.

— Колин действительно в неё влюблён, безо всяких суккубьих чар.

— То-то и оно. Как она появилась в той столовой и велела ему действовать согласно плану, о котором перед нашим изгнанием из цитадели поведала, так он и отправился приказ исполнять, глазом не моргнув. В два счёта спеленала меня этой цепочкой и в корзину сунула, пока эти недобры молодцы тебя из столовой выносили. Остальным посетителям сказали, что дурно тебе стало, а кто рискнул ближе подойти, на тех Радана глазюками своими демоническими посверкала.

— Она полукровка, а у них дар от родителя-нелюдя причудливее проявляется и действует не всегда так же, как у чистокровных.

— Инкуб этот драный физию Колу начистил согласно плану, чтоб всё достоверно выглядело и никто ничего прежде срока не заподозрил, — продолжил то ли жаловаться, то ли каяться Витька. — Потом подхватил тебя и в портале скрылся, а Радана корзину со мной родителю своему демоническому передала и пошла себе налегке в цитадель, как ни в чём не бывало. Он меня позже туда отнёс. Ух, и болтливый дядька-то оказался.

— Я заметила.

— Я, пока не ослаб настолько, что перестал мир окружающий воспринимать, всё слышал, каждое его слово, а он их немало произнёс. Опечалился он шибко на склоне лет, сообразив, что вся жизнь прошла вот так, Стражем в цитадели, одна служба на благо Тёмной стороны и ничего более, а там в отставку отправили и как звать забыли…

— Роман с замужней дамой с другой стороны и внебрачного ребёнка он в расчёт не брал? — я приблизилась к кровати, пытаясь решить, что мне-то теперь делать?

— В его рассказе и роман, и ребёнок выглядели этакой никем непонятой трагедией, дескать, и любовь единственную потерял, и с дочерью разлучили. А всё цитадель да тьма клятая виноваты, все беды каждого честного Стража от них. Когда не сложилось у его милой Радушки со Стражем златокудрым он не поленился тебя разыскать и всё о тебе вызнать. Выяснил, что ты ведьма, и припомнил ту давнюю историю с ведьмовским проклятием. Копнул поглубже и узнал, что та ведьма своего родителя непутёвого проклинать пришла не одна, а с фамильяром. Причинно-следственную связь проложил, по источникам всё проверил, информацию полезную собрал и задумался крепко.

— Долго он думал, — вздохнула я.

— На всё про всё времени ушло немало, — встопорщил усы Вит. — Он, может, ни до чего дельного не дозрел бы, но с год назад здоровьишко его и впрямь сильно пошатнулось. Тогда-то старый инкуб и решил, отчего б не устроить небольшой фейерверк напоследок?

— Но если… в теории, по крайней мере… изменения цитадели и тьмы должны были коснуться всех Стражей, то… и его тоже? То есть Хильберт решил… здоровье поправить?

— Ну, жить всем охота, даже тем, кому в отставке заняться нечем.

— И он начал всё это… вспомнил о дочери, обо мне…

— О тебе ему дочурка напомнила.

— Действительно, чего далеко ходить-то, другую ведьму с фамильяром искать.

— Ваша с кудрявым связь могла пригодиться. Если в цитадель заявится совершенно посторонняя ведьма, её сразу на выход попросят, а если не такая уж и посторонняя, то кудрявый на горло себе наступит, но позволит ей остаться. Бастиан-то с тобой церемониться не стал…

Да уж… чем только подыграл бывшему коллеге. Что-что, а ход мыслей действующих Стражей Хильберт просчитал неплохо.

— Правда, умирать сию минуту Хильберт явно передумал, — проворчала я.

— Угумс, — важно кивнул Вит. — Но коли вроде как раньше собирался, то отчего бы не использовать для пользы дела? Так и был призван Бастиан к ложу умирающего предшественника для озвучивания последней просьбы. А там дело за малым: подгадать под отсутствие в цитадели двух конкретных Стражей и присутствие двух других. Между тем и Радана всё на Светлой стороне обстряпала в лучшем виде. Ей, в общем-то, тоже тоскливо было, замуж за обычного человека не хотелось, суккубьим очарованием не больно попользуешься, милый Кол опостылеть успел, а тут авантюра такая привалила. Главное, и папочка дорогой о ней вспомнил, и на Тёмную сторону наконец вернулась, и Эйден перед очами её вновь замельтешил. Только вот внимания на неё не обращал.

— И ведь целое представление в несколько актов организовали,