— И что все это значит?

— Ты нужна Люциусу. Он тоскует по тебе. Настоящая любовьсреди вампиров — редкость, миф. Многие считают, что мы порочны от природы, апотому не способны любить. А вот Люциус тебя любит... Как и ты его.

Больше всего на свете я хотела, чтобы Люциус меня любил! Нообида не проходила.

— Он что, не понимал, как это жестоко — покинуть меня?

— Он думал, что ты быстро оправишься и будешь житьнормальной жизнью. С обычными подростками так и бывает.

— Я — не обычный подросток.

— Да-да, конечно. — Дорин помолчал. — Видишь ли, Люциусверил, что так лучше для тебя. За это он заплатил немалую цену. Ужасную цену.

Мои глаза наполнились слезами, как и всегда, когда я думалао Люциусе.

— Я так по нему соскучилась!

— Прежде чем вы встретитесь, тебе нужно подготовиться. Еготемная сторона с каждым днем становится все сильнее. Кстати, он уничтожилВасиле.

— Что?! — Я решила, что ослышалась.

— Когда Василе узнал, что Люциус не погиб, а вернулся вРумынию, то приказал уничтожить племянника за неповиновение. Люциус отправилсяпрямиком в замок и бросил Василе вызов — мол, сам попробуй со мной справиться.Василе обозвал его дерзким щенком и набросился на племянника, словно волк наоленя.

— И что потом?!

— В смертельной схватке Люциус победил.

Неужели Люциус смог вонзить кол в грудь своего жестокогодяди? Не верю!

Дорин правильно понял мое молчание:

— Потом Люциус долго не мог прийти в себя, целыми дняминичего не ел. Хотя, по-моему, он правильно поступил: без Василе мир стал лучшеи чище. А теперь Люциус не может себе простить…

— Видишь ли, его приучили ставить честь превыше всего,уважать и защищать Василе как своего наставника и старшего. В убийстве дядиЛюциус видит доказательство черноты своей натуры и старается вести себясоответственно.

— То есть? — Ответа я ждала со страхом.

— Пытается развязать войну.

— Что?!

— Клан Драгомиров в ярости: они решили, что Люциус намеренноотказался от пакта, чтобы лишить нас тебя — нашей принцессы, нашей владычицы.Люциус не только позволяет им так думать, но и сам поддерживает эти слухи. Онжаждет войны. Между Драгомирами и Владеску постоянно происходят стычки, брошенклич собрать войска. Скоро разразится настоящая война.

— Вампиры гибнут из-за того, что я не вернулась с Люциусом?Пока я чистила конюшни, моих родственников убивали? Почему ты за мной неприехал?

— Антаназия, я боялся нарушить волю Люциуса, — нервнопроизнес Дорин. — Он не желал, чтобы ты узнала о том, что он жив. Но теперь...все зашло слишком далеко.

Я покровительственно сжала руку дяди:

— Ну что ж, ты поступил как должно. Не волнуйся, я огражутебя от гнева Люциуса.

— Я верю, что ты разбудишь в нем светлую сторону. От этогозависит судьба нашего рода. Во время мира, который последовал за твоимобручением с Люциусом, мы, Драгомиры, утратили бдительность. Если войну непредотвратить, боюсь, что наш род, несмотря на всю свою ярость, не сможеттягаться с Владеску. Нас полностью уничтожат, — мрачно закончил Дорин.

— Если Люциус откажется признать, что любит меня, и незахочет соблюсти договор...

—...то Драгомиров не останется. От Люциуса снисхождения недождешься.

Я откинулась на мягкую спинку кресла. Список дел наближайшее время: успокоить разъяренных Драгомиров, вернуть строптивого жениха(какое счастье, что он жив!), предотвратить надвигающуюся войну.

Что ж, выбор сделан.

Самолет попал в зону турбулентности, и нас сильно тряхнуло.

Дорин взял меня за руку и улыбнулся:

— Добро пожаловать в Румынию, принцесса Антаназия.

Учитывая рассказы Люциуса о замках, чудесной еде и личныхпортных, я удивилась, что по извилистым дорогам Румынии меня вез старенький«фиат», пыхтевший на трех из четырех возможных цилиндров.

— Дорин, — сказала я, вцепившись в приборную доску, когдадядя снова переключил передачу. — Я думала, что мы — аристократия средивампиров.

Дорин важно кивнул:

— Да, в наших жилах королевская кровь.

— Тогда... почему у нас такая машина?

— Ах, это! Не делай поспешных выводов. Скромный автомобильвсего лишь свидетельствует о временно стесненных обстоятельствах. — Он резкокрутанул руль, пытаясь объехать колдобину. Мы ехали вверх по горной дороге.

Карпатские горы совсем не похожи на пенсильванские Аппалачи.В самом деле, Аппалачи меркли по сравнению с крутыми скалистыми Карпатами.Время от времени дорога шла по отвесным утесам, от которых захватывало дух,потом снова ныряла в густые тенистые чащи, где, по словам Дорина, водилисьмедведи и волки. Затем шоссе выходило в долины, бежало по улочкам маленькихгородков, возникших еще в Средние века. Дорога вилась мимо старых домов, уютныхцерквушек, переполненных таверн. Я не успевала все как следует разглядеть.

Теперь я понимала, почему Люциус скучает по дому. Всказочных деревушках время словно остановилось. Возникало чувство, что здесьобитают загадки и тайны, скрытые от современного мира.

— Держись, — посоветовал Дорин и свернул с бухарестскогошоссе на узкую колею.

Автомобиль подпрыгнул.

— Ой! — Я потерла ушибленную голову. — Это и вправду лучшее,что мы можем себе позволить?

— К сожалению, в последние годы клан переживает тяжелыевремена. Мы продали «мерседесы» много лет назад. Но «фиат» — надежная машина.Не на что пожаловаться, совершенно не на что.

Однако мне было на что пожаловаться. Как занять место,подобающее принцессе вампиров, передвигаясь на автомобильчике размером соспичечный коробок и с мотором, тарахтевшим, как вентилятор?

Какое-то время мы ехали в молчании. После очередного подъемаперед нами открылась долина. Черепичные крыши домов блестели в лучах заходящегосолнца.

— Сигишоара, — объявил Дорин.

Я наклонилась, с любопытством глядя через лобовое стекло. Мыприбыли на землю Люциуса. Вот где он рос, прежде чем стать мужчиной, которого яполюбила.

— Можно проехать через город?

— Как скажешь.

С тех пор как мы приземлились в Бухаресте, отношение дяди комне изменилось: он стал вести себя официально и почтительно. Я хотела сказатьему, что не стоит обращаться со мной как с принцессой только потому, что мы ужене в Америке, но сообразила, что лучше принять свой статус — мне понадобитсяуважение. Следует защищать тот авторитет, которого я должна добиться. Я ехала в«фиате», но оставалась принцессой.