Он еще раз кивнул, насторожившись.

– А как они находят хозяина? – спросила она, чувствуя неожиданную сухость в горле.

Он пожал плечами:

– Дух ищет человека, имеющего какую-нибудь слабость.

– Что значит «имеющего слабость»?

– Неосторожного. – Филип сунул сигарету в рот и громко втянул в себя дым, потом резко, с шипением выдохнул его.

Алекс заметила, что его трясет от волнения.

– Злые духи коварны. Они могут обманывать людей.

– Обманывать?

– Такие случаи известны.

– Как они обманывают?

– Нередко прикидываются кем-нибудь другим.

По всему ее телу прокатилась странная дрожь – будто приливная волна. Алекс едва не упала со стула.

– Они выбирают ослабленных. Люди, скорбящие по близким, наиболее уязвимы.

«Прекрати смотреть на меня, – подумала она, – пожалуйста, прекрати смотреть на меня так».

– Нет. – Она тряхнула головой. – Нет.

– Они бывают очень хитры. Гораздо хитрее, чем мы можем себе представить.

Она опять отрицательно покачала головой.

– А как ты бы их остановил? – спросила она голосом едва ли громче шепота.

– В качестве ученого?

– Нет. – Голос ее окреп. – В качестве человека, честного перед самим собой.

Он посмотрел на нее, отвернулся, уставился в пол, смущенно заерзал в кресле. Затушил сигарету, из-под вороха бумаг вытащил новую пачку.

– На протяжении многих веков существовал только один эффективный способ. – Он посмотрел на нее, потом занялся открыванием пачки сигарет. – Сила молитвы.

Она отметила, что ему явно полегчало. Словно он, решившись сказать это, преодолел глубокий внутренний конфликт.

– Молитва?

Он что-то пробурчал.

– Какого рода молитва?

Он покраснел, уставился в пол, словно читая заготовленную шпаргалку.

– Для обряда экзорцизма.

Ее пробрала безумная дрожь. В комнате снова похолодало.

– Здесь холодно?

Ответа она не получила.

– Филип? – Голос ее срывался. – Филип? – Она посмотрела в одну сторону, в другую, потом оглянулась – он стоял у нее за спиной, в глазах застыло кроткое взволнованное выражение. – Здесь холодно?

– Я закрою окно.

– Нет. – Она не хотела быть запертой, отделенной от внешнего мира. – Наверное, я просто простудилась.

Его сильные руки сжали ее плечи, но унять дрожь не удалось.

– Я на все готова, только бы прекратить этот кошмар.

– Тогда поговори со священником, – тихо сказал он, снова сжимая ее плечи. – Так будет лучше для нас обоих.

Узкая дорога за стадионом «Челси» привела в район современной застройки. Алекс наклонилась к пассажирскому окну, чтобы прочесть номера домов. Она надеялась, что он не будет возражать против ее визита во время ланча.

Номер 38 представлял собой небольшой дом на две семьи с аккуратным садом. Паркуя перед домом свой «мерседес», Алекс чувствовала легкое смущение. Прошла по короткой дорожке, нажала кнопку звонка. «Пожалуйста, будь дома, – думала она, – пожалуйста, будь дома».

Священник сам открыл дверь. На нем были чистые, аккуратно выглаженные джинсы и старый пуловер, в руке он держал элемент конструктора лего. Он показался ей моложе, чем она помнила.

– Здравствуйте, – нерешительно произнесла она, не зная, как к нему обратиться. Преподобный? Мистер?

– Джон Оллсоп, – любезно подсказал он, чувствуя ее затруднение. Он и сам смотрел на нее, стараясь вспомнить. Его правый глаз чуть дернулся. – Миссис Хайтауэр, верно?

Она кивнула.

– Очень рад вас видеть. Как поживаете?

Такой любезный прием стал для нее неожиданностью, и она даже на мгновение растерялась.

– Спасибо, хорошо. – Она кивнула и тут же спросила себя, почему сказала так.

– Хорошо. – Он переминался с ноги на ногу и смотрел на игрушку в руке; она даже подумала, не швырнет ли он ее в воздух, как жонглер. – Хорошо.

– Я хотела спросить, не уделите ли вы мне немного времени?

– Конечно. Входите.

Она последовала за ним в узкий коридор. Пол в гостиной был усыпан кирпичиками лего, а в середине стояло сооружение, похожее на недостроенный кран.

На его лице появилась виноватая улыбка.

– Ужасная это штука. Слишком сложная для меня. Подарил сыну на день рождения. Никогда не пробовали?

Она отрицательно покачала головой.

– Выглядит неплохо.

– Это мой сын потрудился.

Они прошли в крохотный кабинет в задней части дома. Хозяин показал Алекс на кресло. Она села, огляделась. Мебели в комнате было немного, и, в отличие от кабинета Филипа, здесь царил безукоризненный порядок. У стены стоял самодельный книжный шкаф с религиозной литературой; книги имели такой вид, будто ими пользуются каждый день. На полке над электрокамином обнаружилось несколько окаменелостей и фрагментов керамики.

– Вы увлекаетесь археологией?

– Да. – Его лицо оживилось. – Все это из раскопок, в которых я участвовал.

– Как интересно. – Она постаралась придать своему голосу хотя бы искру энтузиазма.

– Как ваши дела? Я был у вас дней десять назад, да?

Она кивнула и ответила:

– К сожалению, не очень хорошо.

– У вас трудное время. Сын был вашим единственным ребенком, верно?

– Да.

– И насколько я понимаю, у вас разлад с мужем?

– Да.

– Иногда, – мягким голосом сказал он, – смерть ребенка может сблизить супругов.

Она отрицательно покачала головой и печально улыбнулась:

– У нас хорошие отношения, но я боюсь, мы больше никогда не сойдемся.

Вдруг она вспомнила, что Оллсоп в прошлый раз упомянул о недавней смерти жены, и покраснела: ей не хотелось его смущать.

– Как вы справляетесь с воспитанием сына?

– Нормально, – ответил он с грустью. – Люди считают, что священники легче переносят утраты, но мы испытываем все человеческие чувства.

– Но у вас есть вера.

– Она временами подвергается суровым испытаниям, – снова улыбнулся он. – В особенности когда сын съедает ваши проповеди.

Она усмехнулась.

– Как продвигается ваша книга?

– Вы об этом помните! К сожалению, медленно.