надежду, а потом отобрать.

Смородник с неохотой кивнул.

– Пожалуй, тут ты прав.

– И куда ты пойдёшь после того, как можно будет выйти из Озёрья? – спросила Мавна.

Она старалась не думать, что будет потом. Раско расколдован, и им, по сути, больше нечего делать вместе. Но при мысли о том, что она останется одна в чужом городе, а потом должна будет как-то добраться домой, внутри всё холодело от ужаса.

Варде положил ладонь поверх её руки.

– Нет. Не после того. Я пойду сейчас.

– Сейчас?

Он говорил тихо, но твёрдо, тщательно подбирая слова.

– Вы же слышали, что сказал Крапивник. Да и Гожо в кабаке повторил мне почти то же самое. Ты, Смородник, не хуже меня знаешь, что будет, если в городе поймут, что в Чумной слободе скрывается нежак.

– Они всё спалят дотла, – глухо подтвердил Смородник.

– Вот именно. А что будет с вами обоими? А с мальчишкой? Вас тоже могут схватить, если узнают, что вы провели меня в Озёрье и покрывали всё это время. Я больше не могу подвергать вас опасности. Я получил то, что хотел. Вспомнил прошлое. И теперь должен избавить вас от угрозы. Без того уже задержался.

Мавна стиснула его холодные пальцы.

– Варде… Но ты ведь не упырь больше?

Он слабо улыбнулся ей.

– Я не пью кровь. У меня одно сердце. Но внутри мёртвого тела – болотный дух. Быть может, этого достаточно, чтобы чародеи обвинили райхи в укрытии нежака.

– Болотом от тебя по-прежнему несёт, – ворчливо согласился Смородник.

– Не хуже, чем от тебя – дымом.

Мавна ещё сильнее сжимала пальцы. Голова начинала кружиться, и небо уже не казалось таким пронзительно-красивым – наоборот, в набухших облаках виделось что-то зловещее, будто они вот-вот упадут ей на голову.

Варде почувствовал её волнение и ласково погладил по плечу.

– Ну, чего ты? Я ведь находил тебя дважды. Думаешь, не найду в третий раз? Надо просто переждать, пока не станет спокойнее. И лучше вам ждать без меня. Мало ли что.

– Но как ты пройдёшь через город? Тебя не схватят? А ворота? Никого ведь не выпускают. Варде… Я не понимаю.

Мавна была готова расплакаться. Не таким она представляла себе новый день, когда проснулась в тепле, так близко и к Варде, и к Смороднику, что, узнай об этом в Сонных Топях, её тотчас заклеймили бы легкомысленной – по меньшей мере.

Варде достал что-то из кармана и показал Мавне. Она ахнула – это была лягушачья шкурка.

– Ты знала, что Царжа была женой болотного царя?

– Н-нет…

– Она вырастила её для меня. Новую. С частичкой чар Туманного города. И теперь я могу вернуться под болота. Переждать. Думаешь, лягушке будет трудно проникнуть под ворота?

Смородник подался вперёд и жестом попросил передать ему шкурку. Варде нахмурился, поджал губы и всё-таки покачал головой.

– Прости, но тебе не дам. Смотри из рук. Нет тебе доверия, уж извини.

– Да больно оно мне нужно…

Он наклонился, почти касаясь носом шкурки, и хотел ковырнуть её ногтем, но Варде не дал.

– Царжа выращивает шкурки… Занятно. – Смородник выпрямился, задумчиво почесав бровь. – Нужно будет поговорить с ней.

– Тоже захотел? Тебе не положено, извини. В неё только душа болотника может войти, а у тебя, видимо, никакой нет.

Мавна неподвижно сидела между ними и слушала беззлобную перепалку, уже такую привычную, как дыхание. Конечно, Варде прав: кто-то из чародеев мог бы его заметить, а там и беды не миновать. Притом расхлёбывать пришлось бы всем райхи из слободы. Это если они сами не выгонят его раньше. А там и Смороднику достанется: мало того, что чародей с отметиной искры, так ещё и привёл нежака. Она знала: чем дольше они остаются вместе, тем хуже для всех троих, но отчаянно старалась об том не думать.

– Но как тебя примут другие нежаки? Вдруг тоже выгонят? Вдруг с тобой что-то случится? Я не хочу тебя отпускать, – проговорила она.

– Тут уже я сам разберусь. Не маленький ведь. Об этом ты не переживай, я справлюсь. Главное – от вас отвести беду.

Варде говорил успокаивающе, и Мавна понимала: он бы не хотел, чтобы она волновалась. Но как иначе? Разве она могла вот так отпустить его и не переживать? Она беспомощно посмотрела на Смородника: ну пусть хотя бы он что-то придумает, чтобы Варде остался! Но тот молчал.

– Мы ведь ещё увидимся? – спросила она слабым голосом. – Ты обещаешь?

Варде ненадолго задумался.

– Я постараюсь. Никто не знает, что будет дальше. Но у меня есть шкурка, и с ней я смогу попасть в Туманный город. Полагаю, туда ещё не приходили такие, как я, – чью упыриную сущность изгнали колдовством, так что я буду первым. Нужно немного переждать, и всё решится.

Мавна обняла его за худые плечи. Сколько бы правды ни было в его решении, а прощаться не хотелось до рези в груди.

– Береги себя, Варде, – прошептала она.

– И ты себя. И братишку. И нашего уголька – не давай ему больше напиваться.

Они просидели несколько минут, крепко цепляясь друг за друга. Мавна чувствовала, как под рёбрами у Варде бьётся сердце – одно, правильное, не нежицкое, и в ином случае наверняка порадовалась бы за него: он сделал то, ради чего приходил, и готов продолжить свой путь. Но сейчас было слишком тревожно: и упыри, и чародеи могли посчитать его врагом. Ох, Покровители, хоть бы с ним не случилось ничего дурного.

Мавна смотрела, как Варде обнимает Смородника, как они тепло хлопают друг друга по спинам и о чём-то шепчутся – и не верила, что это происходит с ней. Не верила, что вот так внезапно заканчиваются их совместные дни в Озёрье – тяжёлые, нервные, но наполненные светлыми моментами и милыми мелочами. В её жизни никогда не было ничего подобного – за двадцать один год бесконечных туманов, дождей и тусклой зелени вокруг Сонных Топей эти несколько дней сияли ярче ночного костра: волнения за Раско и за Варде, долгие разговоры, походы в кабак, ночёвки в амбаре и у Царжи, чувство общности с двумя такими разными, но уже такими близкими мужчинами. Дышать стало тяжело, перед глазами замерцала пелена.

Варде улыбнулся ей, махнул рукой, прошёл ещё немного и, убедившись, что прохожие не смотрят, обернулся лягушкой. Бурым комочком она поскакала по мостовой, вниз, к центру Озёрья, чтобы оттуда добраться до городских ворот.

Мавна повернулась к Смороднику и уткнулась лицом в его рубаху. Он с готовностью обнял её, прижимая к себе.

– О чём вы