тебя будем мучить и терзать за все те мелкие и крупные пакости, которые ты совершил при жизни! И конца твоим мучениям не будет! Для начала мы тебя вскроем и посмотрим, есть ли у тебя сердце…

— По… пожа… лейте меня! — с невероятным трудом вымолвил Жаконя. — Я больше не буду…

— Все так говорят! — суровым голосом возразил старший медик. — Все так говорят, да никто не делает! Так что извини, приятель, обратной дороги нет…

И он снова надавил на скальпель.

Тут за его спиной появилась женщина.

Как и первые двое, она была в белом халате, и лицо ее показалось Жаконе смутно знакомым.

— А может, дадим ему еще один шанс? — проговорила она.

Ее слова показались Жаконе райской музыкой, а сама она — ангелом. Или даже херувимом, что бы это ни значило.

— Этому? — «Студент» презрительно взглянул на Жаконю. — Да он и первого не стоил!

— А мы ему все же дадим. При одном условии…

— Я на все согласен! — прокудахтал Жаконя.

— Так вот слушай, окурок жеваный! — Женщина наклонилась над Жаконей, и в лице ее больше не было ничего ангельского. — Ты исчезнешь из этого города и зароешься в самую глухую дыру, какую только найдешь. И если ты хоть когда-нибудь, хоть через двадцать лет вернешься в Петербург или в Москву, или в другой большой город и попробуешь заняться прежними делишками — ты тут же снова окажешься на этом столе, и мы с ребятами приступим к вскрытию! И будем делать его долго-долго, до скончания веков! Все понял?

— Все… все понял… — пискнул Жаконя и тут же снова потерял сознание.

И снова пришел в себя от холода.

На этот раз он лежал на кафельном полу, а рядом с ним стояла женщина в ярком платке, с веревочной шваброй в руках.

— Надо же, как нализался! — проговорила она недовольно. — Подвинься хоть, мне пол протереть надо!

Жаконя с радостью осознал, что на этот раз тело его слушается, и кое-как поднялся на ноги, огляделся по сторонам.

Он находился на автобусном вокзале, что на Обводном канале, вокруг сновали озабоченные люди с рюкзаками и чемоданами.

Он вспомнил, как лежал в морге и великовозрастный студент прижимал скальпель к его груди…

Привидится же такое!

Кожу на груди чуть ниже ключиц саднило.

Жаконя боязливо расстегнул верхнюю пуговицу, заглянул за воротник…

И увидел на коже след красного маркера.

Так это не был сон…

Тут на него налетел какой-то дядька в надвинутой на глаза кепке и едва слышно проговорил:

— Ты помнишь, что тебе велели? В самую глухую дыру!

— Что? — испуганно переспросил Жаконя.

— Ничего! — огрызнулся дядька. — Стоишь тут на дороге, людям ходить мешаешь!

Жаконя посторонился и тут же столкнулся с теткой с огромным чемоданом.

— В глухую дыру! — прошептала она.

Жаконя затравленно огляделся.

Среди незнакомых лиц он увидел лицо той женщины из морга. Она смотрела на него пристально, не мигая.

Жаконя бросился к окошечку с надписью «Касса», пробежал взглядом по названиям станций и проговорил, задыхаясь:

— Один билет до этого… до Запечья… в одну сторону!

Примечания

1

См. романы Н. Александровой «Шумерская погремушка» и «Дар царицы Савской».

Вернуться