все о Ване. — Она никогда не шпионила за мной в пользу Кастеллано, — горько возразил я. — Она хотела, чтобы я в это поверил. Я думаю, она делала чью-то грязную работу. Спиридакос заявил, что E-Ris пытался заполучить свои поставки. Тео Кастеллано был должен поставщикам миллионы, потому что постоянно терял их все из-за неизвестного вора. Это информация, на сбор которой уходят годы. Могу поспорить, что она действительно хотела уничтожить Кастеллано, и тот, кому она подчинялась, был тем, кто это финансировал.

— Итак, ты утверждаешь, что последние шесть лет тот, кто сейчас заправляет всем, использовал информацию Ады?

Я киваю. Телефон Антона звонит, и он идет на другую сторону острова, чтобы взять его.

— Но вот чего я не понимаю, — я в отчаянии щипаю себя за переносицу. — Если они собирались просто призвать к нападению на семью Кастеллано, зачем вообще закапывать их империю в землю? Зачем ждать шесть лет?

Антон щелкает пальцами.

— Разве Спиридакос не говорил, что Тео отказывается от Вани, потому что она ему больше не нужна для брачного союза?

— Ага, — я не уверен, куда он идет с информацией.

— Что, если он найдет еще одного наследника? Кто-то, связанный с ним по крови, но не являвшийся его дочерью.

Я смотрю на него в растерянности.

— Я не уверен, что ты сейчас говоришь.

— Эта маленькая девочка и ее отец? — начинает он. — Их зовут Джонатон и Мэри Тесслер, и это… — он проводит пальцем по своему телефону и протягивает его нам, чтобы мы могли увидеть. — Это его покойная жена Моника.

Святое чертово дерьмо. Я смотрю на фотографию Ады.

— Ты хочешь сказать, что у его предательской жены была совсем другая семья? — потрясенно спрашивает Кензо. Я бы почти в это поверил, если бы не одна маленькая проблема.

— Ада не могла иметь детей, — говорю я им. — Ей пришлось удалить яичники, когда ей было шестнадцать, из-за кисты.

— Что это значит? Кто это тогда? Ее чертов двойник?

Я смотрю на фотографию и качаю головой. Черт, я должен был предвидеть это. У Ады не было двойника. У нее есть близнец.

ГЛАВА 36

Ваня

Иисус. У меня болит голова, и одна сторона лица опухла. Где-то надо мной что-то жужжит, но я слишком устала, чтобы открыть глаза.

Если один из них вообще сможет открыться.

Что случилось?

Помню, я раскапывала могилу Коры… она точно там, а потом…

— Посмотрите, кто наконец проснулся, — тот голос. Я знаю этот голос. — Давай, Ваня, открой свои большие глаза. Я знаю, что ты проснулась. Не притворяйся.

Глаза начали открываться. Медленно, потому что мои веки кажутся кирпичами, я открываю глаза. Вот что значит похмелье? В моей голове прыгает обезьяна с бубном. Возможно, в посудной лавке бушует бык.

Ух, глаза-бусинки Ионы. Я должна была знать. То, как он посмотрел на меня, когда я впервые увидела его, должно было быть подсказкой.

А еще глаза-бусинки. Нужно ли мне сказать больше?

Но почему?

— Где… — я облизываю пересохшие губы. Мой рот с таким же успехом может быть заткнут ватой. Я поднимаюсь на локти и медленно принимаю сидячее положение. Я сижу на диване в старом, ветхом номере мотеля. В воздухе висит затхлый запах. Плесень и грибок ползут по стенам. Ковер настолько темный, что я не могу понять, в пятнах ли он или он должен выглядеть так, словно на него кого-то вырвало.

Я даже не хочу думать о том, что находится на этом диване.

— Где я? — спрашиваю я теперь, когда могу нормально говорить, не чувствуя, будто вся пустыня Невады у меня во рту. Мой взгляд переключается с комнаты на мужчину, сидящего на кухонном стуле передо мной.

— Место, где все началось, — он пристально смотрит на меня, его рот поджимается в усмешке. Что? Еще один взгляд на комнату не говорит мне ничего больше, чем раньше.

— Я не знаю, что это значит, — говорю я ему.

Он ухмыляется.

— Ты знаешь, — он запрокидывает голову назад и кричит: — Мальчики!

Пользуясь тем редким моментом, когда он занят, я спрыгиваю с дивана и толкаю ногу на его барахло. Он сделал это легкой мишенью, расставив ноги. Иона воет от боли. Его внезапное движение, чтобы схватить свои драгоценности, заставляет стул ненадежно опрокинуться и упасть на ковер. Может быть, оно оживет и поглотит его целиком.

Это было бы удачей.

— Чертова сука, — кричит он мне, его рука цепляется за мою штанину, когда я спешу мимо него, чтобы добраться до двери. Мне удается высвободить его хватку, но потеря времени стоит мне денег. Дверь отеля с грохотом открывается, и я оказываюсь лицом к лицу с двумя двойниками Арнольда Шварценеггера. У них одинаковые солнцезащитные очки и черные рубашки. Все, что им нужно, это акцент на слогане «Hasta La Vista», и все будет готово.

Так что этот выход не сработает.

Следующий.

Перепрыгнув через Иону, я бешено бросаюсь к дальнему окну. Я не бегу достаточно быстро. Это или близнецы Арни каким-то образом размножились, потому что меня внезапно дернули за волосы и швырнули к противоположной стене гостиничного номера.

Да, синяк останется.

Я приземляюсь на пол, и с моих губ срывается стон.

Жалкий. Совершенно жалкий.

— Чертова сука Кастеллано, — усмехается надо мной Иона.

— Лучше, чем быть ведром со спермой с глазами-бусинками, — фыркаю я. — Ты мясо в этой начинке Арни? Или внизу лестницы?

Он не отвечает, но его ботинок все же опускается мне на голову.

А потом гаснет свет.

Когда я снова прихожу в себя, в голове у меня путаница. Такое ощущение, что в моем мозгу происходит «Похмелье, часть 2». У меня болит все тело. Я издала низкий стон, открывая глаза. Я пытаюсь пошевелить руками, чтобы облегчить боль в плечах, но они висят над моей головой. Моя голова откидывается назад, и я вижу веревку, привязывающую меня