– Не спугнем, – Гусаров похлопал водителя по плечу. – Давай, Коля, вперед. На малых оборотах. Вторая улица, повернешь направо. Восьмой дом от угла. Самый край участков. За домом начинается лес.

«Волга» медленно тронулась с места. Белобрысый водитель Коля, не проронивший за всю дорогу ни слова, точно повторил маршрут. Сделав последний поворот направо, он снизил скорость до пяти километров. Двигатель работал так тихо, что был слышан скрип гравия под колесами. Гусаров дотронулся до плеча Николая, давая знак остановиться. Машина прокатилась вперед еще метров пять и встала на левой стороне улицы, у забора. Полковник достал из кармана фляжку и в один глоток прикончил плескавшиеся на дне недопивки. Азарт охотника, который видит близкую дичь и уже не может ее упустить, бил по мозгам сильнее разведенного спирта.

– Дача Гребнева справа, – пояснил он, показывая пальцем вперед. – Вот тот сплошной двухметровый забор.

Беляев посмотрел на часы: без трех минут пять. Он опустил стекло, услышав пронзительный вороний крик. Птица, видимо, потревоженная приближением людей, сорвалась с вершины сосны, взмахнув крыльями, взлетела высоко вверх и пропала.

Фигура человека в длинном плаще, казалась, соткалась из утреннего тумана, лежавшего в оврагах. Комендант товарищества Петр Лобанов, одетый в брезентовый дождевик с капюшоном, опираясь на палку, неторопливо брел с противоположной стороны улицы. Неожиданно остановившись, Лобанов долго разглядывал чужую «Волгу» с затемненными стеклами, соображая, откуда взялась машина, и кому из дачников она принадлежит. Он скинул с головы капюшон, провел ладонью по седым коротко стриженым волосам. Видимо, понял, каким ветром сюда занесло казенную «Волгу», и кто в ней сидит, помахал рукой и пошел дальше. Комендант толкнул калитку и скрылся за забором.

– Зря мы привлекли этого старого козла, – вздохнул Гусаров. – Нашли, едрена мать, помощника. Сразу видно, тупой, как сибирский валенок. Пойдем, посмотрим, что там происходит. Последний раз через дырку в заборе я пацаном смотрел на голых девок. Ну, тряхну стариной.

Гусаров вылез из машины, боясь пропустить самое интересное, быстро зашагал вверх по улице. Беляев увязался за ним, проклиная про себя беспокойного полковника, которому не сиделось на месте. Гусаров нашел щель в заборе, перешагнув глубокую придорожную канаву, прижался к сырым доскам щекой. Беляев устроился рядом с полковником. С этой позиции просматривался дом красного кирпича с высокой мансардой и застекленной летней террасой, в окнах первого этажа все еще горел свет, слышались звуки музыки.

* * *

К дому вела вымощенная плитами прямая дорожка. Комендант Лобанов поднялся на ступеньки крыльца, нарочито громко топая резиновыми сапогами. Остановившись, вытер ноги о коврик, постучал своей клюшкой в дверь. Не дождавшись ответа, снова постучал, уже сильнее, громче. Незапертая дверь приоткрылась, Лобанов переступил порог. Было видно, как он в нерешительности топчется на пустой веранде, не зная, что делать дальше. То ли убираться по добру по здорову, то ли войти в дом и сказать пару слов дачнику. Робея, Лобанов стукнул палкой в дверь комнаты. Постоял, вращая головой из стороны в сторону, будто услышал какой-то звук, но не мог понять, что это за звук и откуда он доносится. Беляев не видел бойцов ФСБ, но, бросив взгляд на часы, понял, что они уже на участке, заняли позиции под окнами и готовы ворваться в дом.

– Уходи, старик, – прошептал Беляев. – Уходи же…

Лобанов, продолжая воровато озираться по сторонам, потянул на себя ручку двери, сделал неуверенный шаг вперед и пропал из вида.

– Что этот старый черт делает? – сказал Гусаров. – Что он себе позволяет, блядский отморозок?

Беляев хотел что-то ответить, но зажмурился от яркой вспышки. Веранда осветилась всполохом огня. Земля под ногами дрогнула. В доме посыпались стекла. Через долю секунды прокатился грохот взрыва, похожий на близкий грозовой раскат. Лобанов, проломив спиной раму веранды, вылетел из дома, перевернувшись в воздухе через голову. Изо рта выскочила вставная челюсть. В полете ударился ногами о ствол дерева. Переломившись надвое, упал в рыжую траву. Брезентовый плащ горел, пуская серый дым. Взрывная волна прокатилась по участку. С деревьев сдуло листву. Беляев, что есть силы оттолкнувшись ногами от земли, прыгнул на дорогу, распластался на земле, накрыл голову руками. По спине ударила какая-то деревяшка. Сверху посыпались камушки.

Гусарову повезло меньше. Взрывная волна снесла со столбов секции забора. Полковник, провалившись в придорожную канаву, полную дождевой воды, оказался накрыт разломанным забором и кроной упавшей яблони. Через несколько секунд Беляев поднялся на ноги. Он видел, как в дом врываются люди в камуфляжной форме. Водитель Коля, уже примчавшийся сюда, помогает выбраться из-под поломанных досок своему начальнику. Серый плащ полковника Гусарова безнадежно испорчен, волосы мокрые, лицо в подтеках грязи, а усы грустно повисли. Подхваченные ветром, по воздуху летали долларовые купюры.

– Как вы? – Беляев шагнул к полковнику.

– Жив, – Гусаров длинно выругался, безуспешно пытаясь стряхнуть с плаща липкую грязь. – Вот же, блин, мои парни… Нашли себе помощника. Инвалида, мать его… Сука, суки… Что, блин, происходит? Откуда эти деньги?

Беляев не ответил. Он отошел в сторону, вытащил из кармана мятую пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Он быстро дорисовал картину происшествия.

Теперь все встало на свои места. У Гребнева были деньги, похищенные в Чечне из инкассаторской машины, все сто двадцать тысяч или только их часть. Гребнев догадывается, что номера купюр могут быть переписаны или даже помечены специальным составом. Ясно, проку от таких денег немного. Долларами можно рассчитаться на вещевой барахолке. И только. В банк с ними не сунешься. Есть вариант обмена баксов на рубли через частные меняльные лавочки, где не спрашивают документов. Скидывать за раз по три-четыре сотни, чтобы не привлекать к себе внимания. Но это слишком долго, слишком нудно и рискованно. А если деньги чистые? Видимо, на руках у него была крупная сумма, поэтому риск оправдан. Гребнев решает проверить свое предположение, отстегивает крупную сумму Ханокяну, наперед зная, что армянин моментально начнет сорить деньгами, прожигая жизнь, как умеет. Врач ему больше не нужен, его не жалко сдать.

Худшие опасения Гребнева оправдываются. Ханокян разменивает деньги в филиале Сбербанка, что в двух шагах от его дома. Номера купюр, разумеется, давно разосланы во все финансовые учреждения. Едва за Ханокяном закрывается дверь, кассирша «пробивает» номера по компьютеру и поднимает тревогу. Прибывшие на место оперативники ФСБ устанавливают за врачом слежку и берут его в ресторане. В это время Гребнев находился где-то рядом. Возможно, он своими глазами видел сцену задержания. Никаких сомнений в том, что врач расколется на первом же допросе, расскажет, что однажды гостил на даче, которую снимает его друг, у Гребнева нет.

Он тут же возвращается в товарищество «Дубки», заходит в дом, где держал наличность. Понимает, что времени мало, скоро сюда нагрянут чекисты. Оставляет двери открытыми. Перед входом в комнату устанавливает растяжку с гранатами или самодельным взрывным устройством, кладет пачки денег. Получите ваши фуфловые бабки обратно.