– Я не могла дождаться, пока закончится тот день. Спасали только воспоминания… о тебе. О нашей последней встрече. А ты списал все на мою заинтересованность Антоном?

Все-таки заплакала. Уткнулась лицом в подушку, прячась от пристального взгляда мужчины. Он осторожно коснулся дрожащих плеч.

– Прости…

Девушка уточнила, не поворачиваясь:

– Почему ни о чем не спросил? Меня? Отца послушал, а со мной даже говорить не стал…

Слова жгли, хлестали внутренность, хотя Катя говорила почти неслышно.

– Я знал, ЧТО именно ты ответишь. И кого выберешь. Но подумал, что с ним тебе будет лучше. Молодым, красивым, влюбленным… и здоровым…

Она выпрямилась, поднимая на него мокрое, злое лицо. Толкнула руками в грудь.

– Убирайся! Исчезни из моей жизни! Я найду себе молодого и красивого. А лучше – умного, который не станет выдумывать всякий бред. И не бросит меня при первой возможности!

Мужчина почти физически ощущал ее боль.

– Маленькая… Я тебя не бросал…

– Правда? А как это называется? Благородный порыв души? Уход во благо любимому человеку? Я в такую любовь не верю! И видеть тебя не хочу!

Катя соскочила на пол и резко вздрогнула, ощущая ногами его холод. Почти как в сердце, только лед, проникший туда, был гораздо крепче.

Кирилл поправил упавшие ей на лоб волосы и не сдержался: утопил в них сначала ладонь, потом лицо. Притянул к себе, не обращая внимания на сопротивление.

– Любимая, драгоценная моя, прости. Я ошибся, очень жестоко. Действительно хотел сделать, как лучше… Ты правда хочешь, чтобы я ушел?

Ответ различил по дрожи на губах, у нее не хватило сил произнести это вслух.

– Я хочу ТЕБЯ. Хотела все это время так, что не могла уснуть ночами. А ты… ты просто отдал меня другому…

Он поймал эту дрожь собственным ртом, срывая ее всхлипы, словно это могло хоть как-то помочь.

– Не надо меня целовать! Так нечестно!

– Не хочешь?

– Хочу! – почти выкрикнула в ответ. – Гораздо сильнее, чем ты этого заслуживаешь.

– Я вообще не заслуживаю даже твоего внимания. Тем более таких сладких губ… – снова тронул их едва ощутимым касанием. – Мой маленький обиженный котенок…

– Не смешно!

Он подтвердил.

– Совсем не смешно. Горько до слез.

Какой же дорогой оказалась его ошибка! Он хотел эту девочку, с трудом сдерживаясь, чтобы не дать прорваться наружу мучительному желанию. Но как же фантастически приятно было даже просто ощущать ее рядом. Вот так перебирать пряди волос, наслаждаться нежным бархатом кожи. Сколько потеряно подобных мгновений, рассветов, которые могли бы быть бесценными для обоих.

– Прости меня… Прости, любимая…

Ну почему же она такая слабовольная? Вместо того, чтобы по настоящему возмутиться и уйти, млеет от его присутствия. И сказанному почти готова поверить…

Ей все-таки удалось высвободиться из пьянящих объятий.

– Мне надо переодеться до начала занятий, а уже почти семь…

Кирилл как будто обрадовался возможности сменить тему. Поднялся с постели, увлекая девушку за собой.

– Пойдем завтракать. А потом я завезу тебя…

Он едва не сказал «домой», но вовремя осекся. То место, в котором Катя жила, наверняка не стало для нее домом. Слишком много вкладывала в это понятие, чтобы назвать так свое временное съемное жилье.

Внезапно вспомнилась странная старушка, когда-то встретившаяся ему здесь. Ее обещание покоя, пугающее предупреждение, которому он так и не внял. Не услышал крик собственного сердца, хотя то и пыталось его остановить. Вместо этого – поверил глазам, впитал в себя услышанное, заболев на долгое время своими ошибками.

Несмотря на все переживания, есть действительно хотелось, да и еда оказалась замечательной. Пушистый мякиш свежего (и откуда он только взялся в такую рань?!) хлеба, ароматная, сочная ветчина с кружевными листьями салата. И снова шоколадная сладость какао, как в прошлый вечер. Оторваться было просто невозможно.

За столом Катя боялась встретить пристальное внимание мужчины, особенно после всех откровений. Опасалась возможной излишней заботы, которая казалась неминуемой. Он ведь наверняка не забыл ничего из того, что ей пришлось рассказать. Да и не заметить, что она проголодалась, вряд ли мог.

Но Кирилл вел себя совершенно обычно, словно это было совсем не первое их утро. Привычным жестом подтолкнул ее к столу, приглашая помочь с приготовлением. И ел ничуть не меньше ее. Девушке даже пришлось несколько раз подрезать хлеб, изумительный, просто тающий во рту.

Хотелось задержать это спокойное время. Они почти не разговаривали, но в сгустившейся тишине девушке было уютно. Даже затаенная в сердце боль притихла, как будто отступила, сменяясь иным чувством: если еще и не радостью, то ее предвкушением.

Катя поднялась, с легкой грустью взглянув на опустевшую кружку. Как бы ни было вкусно, третья порция точно окажется лишней. Робко улыбнулась:

– Пора ехать?

Кирилл кивнул, отодвигая собственную чашку. И неожиданно потянул девушку на себя, обхватив за талию, уткнулся лицом в живот. Руки скользнули по спине вверх, прижимая сильнее.

– Спасибо тебе…

Его голос был очень тихим, словно он говорил через силу. Катя попыталась пошутить:

– За что? Ты же сам почти все приготовил…

Мужчина покачал головой.

– Я не о еде…Спасибо, что оказалась умнее меня. Не наделала непоправимых ошибок. Если бы свадьба состоялась…

Девушка все-таки поддалась искушению коснуться его волос. Слишком близко он находился. И так давно этого хотелось! Вздохнула, ощущая, как растекается по телу наслаждение, проникая внутрь через кончики пальцев. Обхватила густые пряди, заставляя поднять голову.

– Она не могла состояться. Иначе я бы погибла. Как Миранда. И спастись не было бы уже ни единого шанса.

Кирилл глухо выдохнул, стискивая руки. Заставил себя подняться. Прижался щекой к ее лицу.

– Ты умница…

* * *

Ее времянка, которой еще совсем недавно девушка была так довольна, после дома Кирилла показалась совершенно убогой. Катя даже пожалела, что не попросила его подождать в машине: тогда он бы не видел крохотной жалкой комнатенки и горстки ее вещей на маленькой вешалке в углу. Схватила первый попавшийся свитер и уже хотела спрятаться в ванной, но мужчина перехватил ее руку.

– Катюш, стыдиться надо не тебе.

Вроде бы он был прав, но снова вспомнился полный одежды шкаф в ее старом доме. Интересно, что отец сделал со всеми вещами? Выбросил? Или они так и пылятся на полках, не тронутые уже столько времени? Как бы это ни было унизительно, Катя сейчас бы не отказалась вернуть хоть что-то из своих прежних нарядов, чобы выглядеть иначе рядом с НИМ.