быть, слышала о нем в одной из маминых сказок на ночь.

Мы сдаем пальто и поднимаемся по лестнице в ресторан; хозяин сообщает, что наши гости прибыли и ждут за столиком. Он выбирает два меню и ведет нас через зал. Повсюду шикарно выглядящие пары ведут серьезные беседы и ужинают в вальяжной, сугубо британской манере: правильно выбирают столовые приборы, изящно откусывают и тщательно пережевывают пищу.

По пути через огромный обеденный зал Дэниел отпускает мою руку, чтобы помахать паре, сидящей за дальним столиком. Слегка покачиваясь в чужой обуви, я внезапно спотыкаюсь, цепляюсь каблуком за ковер, и безнадежно теряю равновесие.

В отчаянии я тянусь к ладони Дэниела, но она вне досягаемости, и я начинаю валиться на пол. Взмахнув руками, чтобы предотвратить неизбежное падение, я задеваю край скатерти на соседнем столе и опрокидываю куполообразное блюдо с едой, а заодно – везет же мне! – открытую бутылку красного вина.

Вскрикнув, я приземляюсь на ковер, который теперь забрызган вином и остатками еды. Заблудившаяся картофелина закатывается под стол и останавливается рядом с чьей-то ногой. Когда я поднимаю глаза, вокруг мучительно тихо. Кажется, все взгляды устремлены на меня.

– Вэл, с тобой все в порядке? – спрашивает Дэниел, опускаясь на колени рядом со мной. Он помогает мне подняться на ноги, и я, слегка пошатнувшись, снова обретаю равновесие.

– Все нормально, – быстро говорю я, стряхивая с платья брызги неизвестного соуса. – Хорошо еще, что оно черное.

В зале слышны перешептывания, за которыми следуют взрывы смеха. Я приношу извинения посетителям, чей ужин только что уничтожила, а также обслуживающему персоналу, который отрядили ликвидировать учиненный мной бардак.

– Что ж, – говорит Дэниел, взяв меня за руку, – ты явно мастерица эффектных выходов.

– Прости, – шепчу я. – Я просто уничтожена.

– Не стоит, – отвечает он. – Они все забудут, как только появится новая невольная жертва. – Он указывает на только что вошедшую женщину в крайне нелепом и кричащем флуоресцентно-желтом платье. Легионы шей выворачиваются, чтобы посмотреть, как бедняжка топает по залу; языки молотят безостановочно.

– Видишь, – шепчет Дэниел с понимающей улыбкой. – Они уже забыли о тебе.

Мы подходим к нашему столику, и я поражена, когда вижу друзей Дэниела: ведь я их прекрасно знаю.

– Эрик!

– Вэл? – Эрик поворачивается к Дэниелу. – Похоже, я не получил уведомления о том, что твоя Валентина – эта Валентина.

Дэниел тоже удивлен.

– Насколько я понял, вы знакомы?

– Знакомы, хотя я предпочитаю, чтобы меня называли та самая Валентина, – говорю я, подыгрывая.

– И вправду, мы знаем ту самую, единственную и неповторимую Валентину, – объясняет Эрик. – Из книжного магазина.

– Эрик как раз был на нашем благотворительном вечере, – говорю я, улыбаясь воспоминанию.

– Жаль, что меня там не было, – добавляет Дэниел. – Но я…

– Кстати, Эрик, – добавляю я, – хочу поблагодарить тебя за щедрость и за то, что ты оставил мне эти книги. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

– Мне было очень приятно, – говорит Эрик. – Чудесный получился вечер, правда?

– Правда.

Дэниел и Фиона обмениваются взглядами, и у меня такое чувство, что разговор пора переводить на более общие темы. Но прежде чем я успеваю заговорить, это делает Фиона.

– Надеюсь, ты не ушиблась, – говорит она. – Ты так грохнулась…

– Противно и неловко, – говорю я, признавая свой позор. – Но ничего, все в порядке.

Эрик улыбается, и непослушная прядь волнистых волос падает ему на левый глаз.

– Хочу тебя поздравить, – говорит он, смахивая волосы, – ты изобразила один из самых эпических выходов всех времен и народов.

– Ну не знаю, вышло ли это так эпично, – ухмыляюсь я.

– Думаешь, на Книгу рекордов Гиннесса не потянет? – поддразнивает он, оглядывая зал. – Интересно, снял ли кто-нибудь это на видео.

Я смеюсь, одновременно морщась.

– Этого только не хватало.

Он наливает нам с Дэниелом по бокалу вина.

– А теперь серьезно, – говорит он с улыбкой, поворачиваясь к Дэниелу. – Знаешь, что самое замечательное в Валентине, единственной и неповторимой?

– Ты хочешь сказать, кроме того, что она умная, великолепная и независимая предпринимательница?

– Прекрати, я уже краснею, – говорю я. – Ты делаешь только хуже.

– То, что она умеет смеяться над собой, – продолжает Эрик. – Большинство людей не умеет.

Фиона, которая выглядит особенно эффектно в длинном черном платье, похоже, не интересуется нашими шуточками. Она водружает на нос очки в черной оправе, чтобы изучить меню. Через несколько секунд она со вздохом кладет его на стол, как будто ее ничто не радует.

– Дорогой, – говорит она, поворачиваясь к Эрику. – Пожалуйста, будь ангелом и найди нашего официанта. Мне нужно узнать, есть ли у них какие-нибудь варианты без глютена. – Она надувает губки. – Боюсь, из этого меню я ничего не могу съесть.

Он послушно кивает, кладет салфетку на стул и начинает пробираться между столиками.

Дэниел поворачивается к Фионе.

– Я правда ужасно рад видеть вас обоих. Мы так давно не встречались.

– Сто лет! – восклицает она, сжимая его руку. – А теперь в твоей жизни появилось это прелестное создание.

– И впрямь удивительное совпадение, – говорит он.

– Как здорово, что мы снова можем ходить на двойные свидания!

Мне сразу же становится интересно, с какой дамой Дэниел был в последний раз, хотя, конечно, об этом не спрашиваю. Вместо этого я слушаю, как Фиона в мельчайших подробностях рассказывает о своих планах переделать квартиру Эрика, в которую намерена переехать, как только квартира будет… соответствовать ее «стандартам».

– Мужчины понятия не имеют о важности качественного освещения ванной комнаты, – говорит она, улыбаясь Эрику, когда он снова усаживается за стол. – Валентина, уж ты-то, конечно, меня понимаешь.

Я киваю в знак согласия, хотя понятия не имею, о чем она говорит. Освещение – оно освещение и есть.

– У Эрика жуткие светильники с совершенно безжалостными лампочками, – говорит она. – Они вообще никуда не годятся. Я все поменяю.

– Молодец, – говорит Дэниел. Не пойму, то ли он ничего не замечает, то ли, как и я, считает ее ходячим кошмаром; очень надеюсь на последнее. – Я уверен, что его берлоге не помешает женская рука.

Эрик протягивает Фионе новое меню – вероятно, «особое».

– Спасибо, любовь моя, – говорит она, хлопая ресницами.

– Итак, – продолжает Дэниел. – Признавайся конкретно, откуда ты знаешь Вэл?

– Ну, по «Книжному саду», конечно, это мой любимый книжный магазин.

Фиона бросает на Дэниела понимающий взгляд.

– Ты же знаешь Эрика с его книжными магазинами.

Эрик улыбается.

– В детстве мама приводила меня в магазин, а Элоиза, покойная мать Валентины, совершенно волшебно читала вслух. – Он замолкает и смотрит на меня. – Кажется, у вас в Штатах это называется «час рассказа».

– Правильно, – киваю я.

– Мне это, конечно, нравилось, – продолжает Эрик. – Но думаю, главной