Ко мне подошёл сгорбившийся Самород. Он облокотился на разбитую в щепки дверь надстройки и осипшим голосом выдохнул:

– Тяжёлая была битва…

– Это так, – согласился я.

Превозмогая слабость и сильнейшую усталость, я прошёл на корму и посмотрел в сторону ясно различимого концевого нефа в караване, который штурмовал Поято Ратмирович. Это судно было метрах в ста пятидесяти от нас, и я видел, что там всё в порядке. Схватка была, видать, и на том купце находилась сильная охрана, но пруссов – сто двадцать, и они управились быстрее. Сейчас на нефе уже выкидывали за борт нагие трупы англичан, а на носу стоял Поято, который как-то странно махал руками и постоянно указывал куда-то вправо.

«Что это с ним?» – подумал я и перешёл на правый борт.

Прусс продолжал на что-то указывать, и я обнаружил, что два передовых корабля из каравана, неф и большой одномачтовый когг, разворачиваются. Расстояние до противника, который хочет отбить свои потерянные корабли, метров семьсот, предел видимости. Ветер навстречу англам, и, чтобы нас достать, они должны идти галсами. Это час времени, может, минут сорок, и что за такой промежуток времени можно успеть? Много чего. Как один из самых очевидных вариантов – собрать на захваченном корабле, где почти не осталось матросов, всё самое ценное, поджечь его и уйти. Но это не наш метод. Мне грузовозы нужны не меньше, чем деньги, так что никому и ничего не нужно отдавать. Только для этого вновь придётся принять бой. На вражеские корабли, где английские воины готовы к схватке, лезть не стоит, а вот остановить их можно. Как? Так ведь есть подарочек от Векомира.

– Вадим, – рядом остановился Самород, – что будем делать?

– Пойдём навстречу противнику. На шнеккере. Здесь оставь пять киевлян, тяжелораненых и Люторга, остальных воинов – обратно на «Яровит» и сажай на весла. Драккар остаётся на месте, его в деле задействовать не успеем, и если что, Поято поможет сыну Пиктайта.

Варяг, который об огнесмеси волхвов ничего не знал, меня не понял. Как это так, одним шнеккером выйти против двух больших судов, на которых куча бойцов? Может, Вадим Сокол сошёл с ума? Запросто.

Его мысли были написаны на лице, и я его успокоил:

– Драться с англами не станем. Подойдём вплотную и отскочим. У меня есть чем католиков остановить, а если не получится, вернёмся к нефу, наших воинов заберём и уйдём. Верь мне, Ранко.

Он кивнул:

– Верю.

Самород стал поднимать уставших воинов, которые во время атаки нефа потеряли тринадцать человек убитыми и столько же тяжелоранеными. Варяги и киевляне начали спуск в шнеккер, а я осмотрел пленников, которых уже связали, и выбрал среди них кандидата на быстрый экспресс-допрос, молодого большеглазого оруженосца с огромным фингалом под левым глазом и окровавленными губами.

Я подошёл к пленникам и схватил оруженосца за окровавленный ворот рубахи, которая выглядывала из-под распоротого кожаного панциря. Рывок на себя, и он передо мной. Толкаю его к надстройке и прижимаю к переборке. Парень, которому не больше шестнадцати лет, испуган настолько, что готов на всё. Поэтому для начала я его успокаиваю:

– Ты будешь жить, и тебе не причинят никакого вреда. Но для этого ты должен ответить на мои вопросы. Понимаешь меня?

– Д-д-да, сэр, – заикаясь, отвечает англичанин.

– Вот и хорошо. Как тебя зовут?

– Рональд, сэр.

– Откуда вы, Рональд, кто были рыцари и воины, которые путешествовали с тобой на корабле, и кому вы подчиняетесь?

Краткая заминка. В душе парня сомнение и страх. Его необходимо подтолкнуть к максимально честным ответам, и моя правая ладонь отвешивает ему хлёсткую затрещину. После чего оруженосец начинает выдавать полезную информацию:

– В караване воины трёх владетельных знатных лордов: Миля Глостерского, первого графа Херефорда и лорда Брекнока; Ранульфа де Жернона, графа Честера, виконта де Авранш и де Байе; ну и моего господина Жоффруа де Мандевиля, первого графа Эссекса.

– Куда вы шли?

– В Брюгге.

– Зачем?

– Мы охраняли товары наших сюзеренов, которые требовалось продать на рынках Фландрии.

– Что это за товары?

Парень снова замялся, и я опять замахнулся. Он сжался в комок и пропищал:

– Не бейте! Всё скажу!

– Говори.

– В этом году наши сюзерены разграбили аббатство Рамси, а также все самые богатые усадьбы и города Кембриджшира. Мы везём трофеи на рынок, а вырученные деньги должны частью отправить в Англию, а частью передать братьям-крестоносцам из ордена храма Соломона. Это правда, и это всё, что я знаю. Не бейте! Умоляю вас!

Вот оно как, и тут тамплиеры. Кое-что по этой теме я слышал от захваченных в плен цистерцианских монахов, и получалось, что пока в Англии гражданская война, некоторые знатные господа, как со стороны королевы Мод, так и приверженцы короля Стефана, крутят свои тёмные делишки. Они грабят соседей, убивают народ и занимаются работорговлей. Меня это не касается, ибо плевать на англичан и их внутренние беды, когда своих забот полным-полно. Однако факт, что часть добычи нечистоплотные дворяне передают на нужды тамплиеров, я запомнил, а теперь получил этому подтверждение.

– Вадим! – донёсся окрик Саморода, спускающегося на шнеккер. – Мы готовы!

– Иду! – отозвался я и, оставив в покое перепуганного оруженосца, кивнул Немому: – За мной!

Спустя пару минут «Яровит» отошёл от нефа, который носил название «Добрый Герберт», и направился навстречу врагам. На борту только половина экипажа, два щитоносца и десять арбалетчиков, которые должны меня прикрывать, когда я стану закидывать на борт вражеских судов предоставленные волхвами зажигательные снаряды. Пока шнеккер сближался с противником, я проинструктировал воинов. В глиняном горшочке разжёг специально заготовленные угольки для подачи световых сигналов в ночное время, достал плотный войлочный тюк, внутри которого находилось десять тёмных глиняных бутылок в верёвочной оплётке и с фитилём, который торчал из плотно запечатанного сургучом горлышка. Что находилось внутри, мне не сказали. Однако жрецы Святовида головой ручались, что огнесмесь работает, и я им верил, а чтобы вражеское судно загорелось, по их словам, мне надо было только поджечь фитиль и разбить бутылку. После чего начнётся пожар. Вот такие дела, и если рассуждать здраво, то в каждом зажигательном снаряде нечто вроде греческого огня – смесь из масла, нефти, камфоры, клея, фосфоритов, жира и ещё нескольких компонентов. Так что, по-хорошему, следовало бы заняться этим подробней, но пока не до того. Мне дали оружие, и я буду его использовать, а химичить станем уже в Рароге, благо теперь специалисты есть.

Расстояние между шнеккером и вражеским нефом, вдоль бортов которого я насчитал не менее сотни английских воинов, сократилось до пятидесяти метров. Лучники противника, надо сказать знатные стрелки, сделали первый залп, а наши арбалетчики ответили. Трое убитых на нефе и один раненый у нас. Кинжалом я отрезал от абордажного конца несколько кусков и, спрятавшись за бортом, стал привязывать их к верёвочной оплётке бутылок. Сделал четыре завязки, пока хватит. Пришло время огня. Разумеется, если волхвы ничего не напутали, а то, если огненная смесь гореть не будет, нам придётся туго.