— Вот это поворот!

— И вы умная, целеустремленная, смелая девушка! — клянусь, тут он попытался пустить слезу! Я не шучу!

— Какие высокие слова! Какая лесть!

— В общем, я решил: мы должны быть вместе! Я женюсь на вас, Эрика.

— !!!

— Ради нас, ради наших чувств, что вспыхнули между нами однажды, — прочувствованно продолжил Юджин. Наверное, всю ночь репетировал! — Ради нашего ребенка.

— Какие такие чувства еще между нами вспыхнули?! — негодуя, воскликнула я. — Не было никаких добрых чувств!

— Но вы собирались выйти за меня замуж, — обиженно напомнил Юджин, глядя на меня снизу вверх.

Какое же все-таки у него неприятное лицо!

Гладкое, жирное. Даже с осунувшимися щеками — все равно он какой-то… сальный. И глаза пустые, как неживые…

— Собиралась, потому что так того хотел мой отец, — горько ответила я. — Чтобы замужеством с вами защититься от злых сплетен. Чтобы спрятать позор, которым вы меня покрыли. Я была глупа. Боялась осуждения общества. Боялась шепотков и смешков за спиной. Что ж, этого мне удалось благополучно избежать. Может, кто и говорит что дурное, да только теперь мне на это плевать. Я этих разговоров не слышу. У меня есть крыша над головой и профессия, что меня прокормит. Так что вы с вашим предложением мне не нужны. Я больше не нуждаюсь в вашем заступничестве!

— Подумайте о сыне! — желчно проговорил Юджин. — На какое будущее вы обрекаете его? На вечное напоминание о том, что он незаконнорожденный?

— То есть, в этом я виновата?!

— Не важно, кто виноват, — благородно простил себе свое преступление Юджин. — Былого не вернуть. Но я предлагаю вам все исправить, Эрика. Сочетаемся законным браком. Сын будет законным. Будем жить здесь, тихо и мирно…

— Я могу и без вас жить здесь тихо и мирно!

— Вы не сможете достойно содержать ребенка! — повысил голос Юджин и с кряхтением поднялся с колена. Грузный, огромный… Господи, до чего ж он противен! — Ему нужно все самое лучшее. Питание, одежда. Воспитание и обучение. Вы не сможете ему этого дать!

— А вот и смогу, — злорадно ответила я. — Оглянитесь-ка. Ничего не замечаете?

— Я все заметил, — огрызнулся Южин уже злее. — И все слышал, что говорят о вас в городе!

— Ну-ка, и что говорят?

— Что вы уступили грязным притязаниям герцога! — выпалил Юджин. Его лоснящееся сытое лицо пошло пунцовыми пятнами. — Но это недопустимо для матери моего ребенка! Недопустимо! Хотите вы для него клеймо сына потаскухи?! О чем вы вообще думаете, с таким-то вашим поведением?

Красавчик.

А о чем он вообще думал, глядя, как меня вышвырнули на улицу помирать?

И хватает же теперь мозгов читать мне морали!

Он снова оглядел сад, дом, цветы в белых вазонах. В его пустых глазах мелькнуло сожаление. Кажется, он подумал, что поторопился. Да, его целью было позвать меня замуж. Но если б он сделал это чуточку попозже, то из герцога можно было бы выжать больше денег за мою сговорчивость, не так ли?

— Но я прощаю вам эту минуту слабости, — великодушно произнес он. — Я понимаю: вам было трудно. Вы были в отчаянии. На грани голода. На грани смерти! Поэтому с моей стороны было бы жестоко осуждать вас.

— За что?!

— За то, что вы продали свое тело герцогу. За деньги. Да и, в конце концов, они все равно останутся в семье. В нашей с вами семье!

Господи, какой же он противный! Какой мерзкий! Какой…

— Он сделал мне предложение, — внезапно и жестко произнесла я.

Юджин осекся, захлебнулся своими оправдательными речами. И рот забыл закрыть.

— Что?.. — слабо вякнул он.

— Предложение, — повторила я мстительно, вглядываясь в его пустые глаза.

— Этого быть не может! — взорвался Юджин, запуская пятерню в свои гладко причесанные волосы. — Черт знает что! Вы, верно, разыгрываете меня? Достаточно! Ваша шутка не смешная и вообще неуместная.

— Я не шучу, — беспечно ответила я.

— Все, достаточно! Будем считать, что вы меня достаточно наказали вашей выдумкой, — Юджин отмахивался от моих слов, как от надоедливой мухи. — В общем, что я хотел сказать. Завтра идем в ратушу, и…

— Нет, — так же четко и зло отрезала я, перебив его речь.

— Да что значит «нет»?! — взорвался он. — Я думаю о нашем сыне! Достаточно с меня вашего упрямства! А будете устраивать мне тут сцены, так я и передумать могу!

— Передумайте, —хладнокровно ответила я и ткнула ему под нос свою руку с герцогской печатью.

Несколько долгих-долгих минут Юджин тупо смотрел на перстень Кристиана, и на лице его расцветал багровый румянец.

— На городском весеннем балу, — отчеканила я, — мы объявим о помолвке. Герцог Берус станет моим мужем и отцом маленькому Итану. Вашего сына, кстати, я назвала Итаном. Но это единственное, что я вам скажу о нем. Больше вестей о нем не получите. Да, думаю, они вам и не нужны? Вы же хотели к рукам прибрать сад и дом? И не платить мне содержание? Не так ли?

Некоторое время Юджин злобно сопел, глядя то на меня, то на кольцо на моем пальце. Если б не этот яркий синий камешек!.. Юджин бы просто отвесил мне звонкую оплеуху.

Но герцогская печать было моим надежным оберегом.

— Давай начистоту, — просопел, наконец, Юджин. Видимо, решил сменить тактику. — Ты же понимаешь, что мальчишка-герцог может отказаться от тебя? Ну, покувыркались в койке. Ну, дал колечко поносить — так ведь он и забрать может. Передумать. А я ведь всерьез женюсь. И проживем прилично, как все люди. Ну?

— Нет, — твердо, не без удовольствия, ответила я.

Юджина чуть не разорвало от злости.

— Возгордилась, да? Размечталась? На дороге с голоду сдохнешь! — проорал он визгливым голосом, швыряя букет в пыль, мне под ноги. — Не женится он на тебе, и что делать будешь?! Голод и нищета мигом с тебя спесь собьют!

— Даже если не женится, — хладнокровно ответила я, — у меня есть профессия. На кусок хлеба себе заработаю всегда.

— Профессия! До первой ошибки! — вопил Юджн, пятясь от меня. Два желания раздирали его: убежать и выплюнуть весь яд. — Помрет