— Кстати, Свейн, а расскажи-ка мне поподробней о смерти отца, а то мать не может говорить — ей слишком больно, Хельга с Торбандом из-за неё тоже помалкивают, а времени побеседовать с ними отдельно пока не выдалось.

— Это был страшный день…

У Свейна дико болела голова. Как всегда, он пытался заглушить боль сначала травами, потом спиртным, и только если всё это не помогало, то переходил на грибы. Не те, с помощью которых он мог видеть различные видения, а притупляющие боль. Правда, сознание с ними тоже не отличалось ясностью.

С самого утра небо хмурилось, не предвещая ничего хорошего. Зачем именно в тот день Хельге и прочим девицам приспичило покататься на драккаре, Свейн не знал. Он тогда встал поздно, а в люди и вовсе выбрался ближе к полудню. К тому моменту, когда ветер совсем разгулялся, он как раз закончил с утренними процедурами. Вышел к причалу, увидел, как среди бушующих волн на краю фьорда болтается корабль, а к нему, то всплывая, то вновь погружаясь в пучину, гребёт Рагнольв. Свейн резко взбодрился, подобрался и бросился к Сигтрюгу — предупредить об опасности. Да и вообще поднять тревогу, ведь, как ни странно, но никто не заметил пропажи драккара. Хотя, почему странно — накануне был большой праздник, народ отсыпался после гульбищ, вот только неугомонным девицам не спалось — захотелось острых ощущений!

Брат альфы тоже спал, и Свейну пришлось довольно долго его трясти, дабы поднять с постели. Правда, известие о грозящей опасности мигом мобилизовало бету, он кинулся к берегу, а Свейн продолжил будить воинов. Спустя несколько минут в воде уже было не меньше десятка оборотней, часть из них выводила драккар, чтобы потом подобрать первых спасателей из воды.

Мужчины гребли изо всех сил, и те, кто был вплавь, и кто отчалил на корабле. Ветер здорово мешал, волны раскачивали судно, как щепку. Рагнольв добрался до мужественно сражавшихся с ветром и волнами дев. Часть из них смыло за борт, часть ещё держалась за драккар. Подцепив одну, альфа погрёб вместе с ней до следующей, оказавшейся родной доченькой, которую хотелось выпороть за такой финт!

К счастью, всех дев спасли, вот только Рагнольва в последний момент, когда он пытался взобраться на один из драккаров, сбило особо мощной волной и поволокло в открытое море. Сигтрюг пытался его догнать, спасти, но безуспешно. Он и сам чуть не утонул, чудом спасся и добрался до берега только к вечеру. По крайней мере, все именно так и считали…

Тело Рагнольва так и не нашли. А через неделю сначала утонула одна из спасённых дев, за каким-то лядом потащившаяся с утра пораньше купаться и не справившаяся с волнами, а на следующий день пришёл Повелитель Моря и потребовал нового альфу для знакомства. Свейн кинулся было объяснять, что срок ещё не подошёл, все ждут Харальда из плавания, но древний монстр принялся волноваться: зарокотал, всколыхнулся, поднимая волны и начал выбивать струи воды из отверстия в спине. Тогда вышел Сигтрюг, все эти дни проведший в уединении и каком-то странном угаре. Все решили, что его лихорадило от переохлаждения в море и потери старшего брата, как лихорадило тех дев, которых не только спасли, но и изрядно пропесочили за головотяпство.

— Я за него! — выкрикнул он хрипло, смело глядя в глаза одному из самых древних существ этого мира.

И тут случилось невероятное — сила вспыхнула в ауре беты. Бывшей беты. Переплавляя, делая сильнее, выше, могучее. Сигтрюг перевоплотился, встопорщил шерсть, рявкнул изо всех своих новых сил и прошествовал к мосткам, дабы на новом уровне побеседовать с Повелителем Моря. Защитить племя, не позволить им сгинуть в пучине холодных безжалостных вод.

И всё было бы хорошо, если бы Свейну не почудился странный аромат, исходивший от нового альфы. Запах настойки, удерживавшей силу оборотня, используемой, когда кто-то из особо ретивого молодняка не мог справиться со второй ипостасью в процессе взросления. Но зачем она бете? Возможно, Свейн перепутал, и запах аконита ему лишь почудился…

Именно так он и решил, тем более что головные боли всё никак не желали его отпускать, вынуждая всё больше и больше заглушать их всеми имеющимися средствами.

[1] Песня написана на мотив и структуру песни группы "Мельница" — "Ай, волна". Ибо автор — не поэт, но надо.

[2] Норны — три богини судьбы у древних скандинавов.

[3] Не путаем с нашими представлениями о девяти и сорока днях, когда душу лучше не беспокоить. Скандинавы — ребята оригинальные, у них несколько иные представления о загробном мире и пути души. А здесь вообще полный авторский беспредел!

[4] Насчёт рун и их толкования — это авторские домыслы, но… основанные на немалом багаже знаний. Так что, в каждой фантазии есть доля истины.

Глава четырнадцатая, в которой Рената знакомится с Повелителем Моря

Утро встретило любителей ночных совещаний собачьим холодом, ибо огонь в очаге погас, все дружно проспали утреннюю затопку, только Рената, раньше всех отключившаяся, проснулась от невыносимого желания кое-куда сходить. Вообще, она почти привыкла к отсутствию центральной канализации (пусть и периодически вздыхала по этому поводу), в конце концов, у бабушки в деревне все пользовались «домиком задумчивости», а она там в школьные годы по целому лету жила, но её убивал утренний холод, в который приходилось вылезать из-под тёплого одеяла.

Кряхтя, она перекинула ногу через своего немаленького мужа, потом вторую и потянулась было за обувью, как её сгребли в жаркие объятья и затянули обратно под одеяло.

— Моя, — рыкнул Харальд во сне.

— Твоя-твоя, — проворчала Рената. — Дай только в туалет сходить.

Волк тут же распахнул глаза, убедился, что это именно его жена сказала, хмыкнул и принялся обуваться сам. Спал он сегодня одетым, поскольку ночёвка в чужом доме на чужой кровати заставляла быть начеку. Пусть то был дом побратима, но слишком непонятные дела творились вокруг.

— Ты-то куда собрался? — Рената вновь выколупалась из одеяла и тоже потянулась к ботинкам.

— Как это