Харальд пошёл домой. По привычке в главный дом, на половине дороги осознал, что идёт не туда, плюнул, повернул и продолжил путь. В отличие от людей, двуликим темнота абсолютно не мешала, огонь им требовался только для тепла, посему света луны и звёзд ему вполне хватало, чтобы спокойно дойти до полуразвалившейся халупы, аккуратно открыть один из сундуков, выругаться, залезть в другой и уже оттуда извлечь искомое.

— Хар, это ты там шебуршишь? — Хельга всегда очень чутко спала, а уж после смерти отца и вовсе была начеку — слишком много оказалось желающих добраться до неё, пока сильного защитника нет.

Торбанд пару раз чистил морды особо ретивым молодцам, не без помощи сестры, разумеется. Кое-как, но на пару они пока справлялись. Несколько раз за деву вступился Свейн, изрядно пьяный (или объевшийся грибов — поди разбери), но всё же глас Бога. Уважаемый! Но успокоилась Хельга лишь когда вернулся Харальд сотоварищи, уж при них к ней точно побоятся приставать с непристойностями!

Странное дело, вроде бы дочь уважаемого конунга, павшего в борьбе со стихией, по всем меркам принцесса, а такое странное отношение… Не всех, лишь некоторых индивидов. Весьма наглых и настойчивых.

— Я это, я, — шёпотом отозвался Харальд. — Сейчас уйду.

— А где Рената? — шустрая дева поднялась с лежанки и подошла к брату.

Они с матерью уступили молодожёнам кровать, на которой до этого спали, а себе устроили лежанку — принесли матрацы от соседей. И вот, все старания волку под хвост? Куда они завернули по дороге домой?

— У Кьярваля заснула — не выдержала долгой нагрузки, Харальд развёл руками, мол, так вышло.

— А что вы у него забыли? — удивилась Хельга. — Вы же на пир к Сигтрюгу уходили.

— Долгая история, мелочь, — хмыкнул Харальд и щёлкнул сестру по носу. — Иди, спи, я пойду обратно.

— А чего приходил вообще? — не отставала Хельга. — Ты бы хоть прихватил сорочку Ренате, да полотенце с чистым платьем. Завтра поутру сразу бы в сауну сходили. И мы бы потом следом.

— Посмотрим насчёт сауны, — Харальду тут же захотелось нормально прогреться, попариться, как это принято в Гардалии.

Но кто знает, чем вообще обернётся завтрашний день? Впереди расшифровка послания провидицы, окончательный разбор песни Ренаты и… Небесный Волк знает что ещё!

Выйдя из дома, альфа взглянул на созвездие небесного покровителя, наблюдающего за своими подопечными с немыслимых высот. Мерцающего в ночи таинственным светом, нашёптывающего Свейну подсказки. Иногда.

Вернулся в дом Кьярваля он так же быстро, никого не встретив на своём пути. Передал кусок бересты, на котором провидица сама написала пророчество, а следом собственную дощечку, покрытую воском, где записал его по-своему.

— Ну как, ты что-нибудь понял? — Харальд вот уже минут двадцать терпеливо стоял около Свейна и пытался его не торопить. Тот внимательно изучал каждую руну, прикидывал так и эдак…

— Он принёс её в жертву, — изрёк он, вызывая оторопь у окружающих.

— Как ты это понял? — Харальд, помнивший слова старухи наизусть, повторил их вслух:

Он выберет кривду, переступит через род,

Подойдёт к краю высшим, но потеряет цельность.

Туда ему и дорога!

Да, в отличие от Ренаты, бабка поэтическим даром не страдала…

— У неё написано немного по-другому, — Свейн кивнул на кусок бересты.

Там была нарисована совсем другая руна, отличавшаяся от руны рода северян, у которых в основе был тот же ромб, но замкнутый, опирающийся на «ноги». Гардалийский же ромб был «открытый», причём сверху, а внизу «ноги» изогнуты. Чем-то эта руна напоминала краба.

— И что она означает? — Харальд почесал макушку.

— У этой руны несколько иная суть, — пусть Свейн и страдал от профессионального алкоголизма, но знал он действительно много. — Она имеет женскую основу, тогда как у нас лежит мужское начало[4]. Тот, о ком это предсказание, не просто переступил через родовые ценности, но и сгубил при этом женщину.

- Думаешь, Сигтрюг ту деву и убил, чтобы обрести силу альфы и стать конунгом? — вступил в дискуссию Кьярваль.

— Если ты говоришь о запретном обряде, то там одной девы мало, — Свейн аж вздрогнул, припоминая, как он в молодости изучал этот раздел древней магии. — Кроме Рагнольва и Фрейи больше никто не пропадал, а чужие для него не годятся.

Хвала Небесному Волку, та магия давно запрещена и засекречена. Но ему, как жрецу, положено знать подробности.

— А что там у Ренаты было? — Сигурд потёр руками лицо, подёргал волосы, заставляя уставшую голову работать. — Нет мира, есть война, так, кажется. С кем война?

— С Повелителем моря? — предположил Харальд единственное логичное предположение.

— Возможно, — отозвался Кьярваль, — хотя все говорят, что Сигтрюг спас Архельдор. Может, соседи хотят на нас идти войной?

— А смысл? — развёл руками Сигурд. — Чтобы получить по зубам? Даже медведи не справятся с нами на нашей территории.

— Мне кажется, война — это не про соседей, — подал голос Гуннар, поглаживая косу на бороде. — А про Сигтрюга и Харальда.

— Истинного альфы с подменным? — Сигурд воодушевлённо хлопнул товарища по плечу, мол, он просто гений. — Тогда понятно, как он подойдёт к краю высшим — он стал альфой, но смерть уже идёт по его следам. В виде Харальда!

И он довольно потёр руки, мол, ждёт не дождётся, когда сие настанет.

— Да-да, — Кьярвалю особенно понравилась эта мысль, ведь в своё время именно Сигтрюг прикрывал ему спину, когда его ранили. Так себе прикрывал. — И понятно, почему потеряет цельность — он лишится волка и будет мыкаться среди таких же слабаков в Хель!

— Подожди, — осадил его Харальд. — Всё это хорошо, но сначала надо всё точно узнать. Жаль, что Рената сама свои предсказания расшифровывать не умеет, — вздохнул он.

— И не говори, — поддакнул ему Свейн.