первоцветом — хрупким нежным цветком со стальным стержнем, ибо любой горный цветок должен иметь немало силы, чтобы пробить каменистую почву, выжить под суровыми ветрами и остаться при этом красивым и ароматным.

Знал бы Харальд, насколько он близок в своей аналогии к тому, чем занималась Рената в своём мире, удивился бы.

— Я-то спасу, — хмыкнул он в ответ, — вот только это может ослабить нас, дать понять Повелителю, каким способом меня можно уязвить.

— Ты и сам прекрасно знаешь, как твоя пара сильна, — перебил его Свейн, казавшийся теперь таким… грозным. Словно из его уст действительно говорил Небесный Волк. — Иначе она была бы тебя недостойна. Так будь достоин её сам, не трясись и имей мужество поставить её вровень с собой.

Такого выпада не ожидал никто, даже Рената. И ей было безумно приятно услышать похвалу именно от Свейна. А ещё она твердо вознамерилась заняться его алкоголизмом и головными болями. Была у неё одна идейка… Но это потом, сейчас надо подкрепиться и вперёд, навстречу неизведанному!

К Повелителю Моря, разумеется, было не так-то легко попасть. Обычно он приходил сам, или его звал альфа Архельдора раз в год в день летнего солнцестояния, стоя на мостках причала. На воде его ждал драккар, наполненный данью — десятой частью всех доходов архельдорцев, будь то добыча от плавания в чужие земли или то, что сумели вырастить бонды на суровой, но прекрасной и довольно плодовитой земле острова. Конечно, для того, чтобы земли не истощались, северяне тщательно следили за ними: удобряли, разумно использовали ресурсы, в том числе лес, предпочитая заготавливать тот же строительный материал для драккаров на соседнем материке. Дрова по возможности тоже, у себя используя лишь сухостой.

Местные викинги за такое пользование их ресурсами имели множество плюсов, начиная с военного союза, заканчивая торговыми отношениями. Впрочем, сейчас не об этом, а о Повелителе Моря, с которым Харальду надо было каким-то образом переговорить, причём так, чтобы дядя ничего не пронюхал раньше времени. Мало ли, как на самом деле обстоят дела.

— Давай я спою для него песню, — предложила Рената, — уйдём на дальний конец острова, провернём там дело, чтобы тебя не услышали с альфа-самцовым рыком.

— Прекрасная мысль! — воскликнул Свейн.

— Нет! — одновременно с ним рыкнул Харальд. — Это наши мужские разборки, я не хочу, чтобы ты сильно вмешивалась.

— Я и не буду, — Рената примирительно подняла руки. — Просто спою, а потом в сторонке постою.

В общем-то, совершать подвиги на ниве обуздания ящера (ну, или что это за чудо-юдо) она не собиралась, ей вполне хватало места зрителя. В первом ряду, ага

Остальные вервольфы поддержали… Ренату. Харальд только зубами скрипнул, хотя и понимал всю разумность доводов своей пары. Просто не хотел рисковать. Но делать нечего, разбираться с ситуацией надо, и предложение с песней — отличный вариант. Тем более, он может и не сработать — тогда придётся всё-таки рычать.

Одно дело решить, другое — сделать. Потому что Сигтрюг, не дождавшись воина, коего вчера временно обезвредил Гуннар, решил проверить, где его племянник. Дома того не оказалось, как и его жены, семья ничего толкового на этот счёт сказать не могла (Хельга не выдала братца, а остальные действительно не знали), посему он всполошился и отправил гонцов по домам близких друзей Харальда, в то числе и Кьярваля, хотя тот слыл тем ещё бирюком и нелюдимом. Как раз к тому моменту, как вся честная компания вышла из дома, к ним навстречу спешил один из приближённых воинов Сигтрюга.

— А, вот вы где! — воскликнул мужчина. — Конунг везде ищет вас — хочет поговорить.

В груди Ренаты похолодело. Она почувствовала, что ничем хорошим такая встреча для них не кончится. Особенно заволновалась, когда вдали увидела самого конунга, с решительным видом шагавшего в их сторону. Психанула. То ли на нервной почве, то ли действительно что-то надвигалось, но не успел никто ответить нашедшему их воину, как она решила возобновить общение с морским ветром:

Больше не пляшут языки пламени…

Мощный вихрь окутал семёрку «заговорщиков», мгновение, и на их месте остался лишь взбудораженный снег, сами же они исчезли.

— Что это сейчас было? — опешивший воин аж глаза принялся протирать от поднявшейся пурги.

— Где они? — Сигтрюг уже не шёл, а бежал.

— Да вот только что здесь были, а потом…

Рассказав о странном песнопении подозрительной человечки, воин развёл руками, мол, удержать никак не смог. Конунгу положение вещей явно не понравилось. Не особо заботясь о каком-либо приличии, он принялся раздеваться (так-то он хотел сразу сменить обличие, но на нём сегодня были его любимые штаны — жалко рвать), а после перекинулся в звериную ипостась и пронзительно взвыл. Прислушался. По идее племянник сотоварищи должны были подчиниться зову альфы и тоже обернуться, а после мысленно ответить, куда они так стремительно ушли. Но ни от одного из них ответа не было — все они оказались достаточно сильны, чтобы противостоять его зову, ведь рядом с ними был истинный альфа, которому они были преданы душой и телом. Неприятно. Но закономерно, что уж.

Прочим воинам — менее стойким к зову, волей-неволей пришлось оборачиваться, а после броситься обнюхивать каждый клочок острова. Большого, с горой в центре, густыми лесами и широкими полями. Только замужним женщинам позволили остаться дома — следить за детьми, остальных мобилизовали по полной программе.

Чуял волчий хвост начало геморроя!

Впрочем, беглецам сии меры были не страшны — уже через мгновенье они оказались на противоположной стороне острова, а Рената судорожно пыталась вспомнить хоть какую-то песню более-менее подходящую случаю. Элементаль из любопытства задержался. Собственно, ради этого он и помог им добраться до Архельдора, усиленно подгоняя драккар.

— Может, эту, — Рената набрала побольше воздуха и запела старую-старую песню из любимого маминого фильма «Моя морячка»:

А когда на море качка

И бушует ураган

Приходи ко мне морячка

Я тебе любовь отдам.

Не пошло. Смеялись все, особенно ветер.

— Ты Повелителя Моря вызываешь, а не