— Но у нее же был ребенок! — возмутился Кастор, хлопнув себя по бедру ладонью.

— Да, замечательный здоровый мальчишка. Но я думаю, она сделала это как раз потому, что хотела лучшей жизни для малыша. Киос в то время справлялся с трудом. А она надеялась выбраться из круга лишений и больше не хотела ждать… поэтому сбежала с сыном и заезжим мужчиной, у которого был хоть какой-то достаток.

Почти все присутствующие бросили взгляд на лежащего в углу Киоса, который уже видел пятый сон. На их лицах читалось сочувствие. Одиссей задал Палемонию вопрос:

— Что же, он преследовал беглецов?

— Нет, — Палемоний нахмурился, подбирая нужные слова. — Киос понимал, почему она так поступила. Да и не хотел причинять никому зла. Он смирился с этим… Говорил, что желает ей обрести счастье.

По лицу воина было видно, что он колебался и не знал, стоило ли продолжать. Заметив это, Меланион с легким нажимом спросил:

— Это ведь не конец, да? Что произошло потом?

Палемоний помрачнел и сделал большой глоток вина, словно собираясь с духом. Затем без особой охоты ответил:

— Они встретились три года спустя. Я там был и помню, что стояла такая же дождливая погода. Мы с Киосом участвовали в мелкой стычке — даже не помню, против кого именно. В тот день преимущество было на нашей стороне. Враг отступил, а мы заняли маленькую деревню.

Вечером некоторые из нас слишком увлеклись, отмечая победу… Так случается, когда много мужчин, подогретых битвой, собираются вместе. Начались грабежи, поджоги и разбой. К счастью, у нас был хороший командир, который быстро это пресек. Мы с Киосом были в числе тех, кто останавливал распоясавшихся товарищей.

В одном из дворов, подвергшихся нападению пьяных солдат, он и увидел свою бывшую женщину. Вот уж неожиданная была встреча! Она стояла, держа за руку ребенка, как две капли воды похожего на Киоса, и с ужасом смотрела на разруху вокруг. А у стены дома лежал умирающий мужчина. Видимо, сцепился с солдатами и получил удар мечом.

Помню, как Киос бросился к ней. Может, хотел помочь… Или просто не сумел сдержать свои чувства. Разумеется, она ударила его по лицу. Рыдая, обвинила во всех бедах, которые с ней случились.

— Бедная женщина.

— Ее можно понять. Перед ней стоял бывший возлюбленный в тех же доспехах, что и у нападавших… Она сочла это личной местью, поэтому велела Киосу убираться прочь, иначе выцарапает ему глаза.

— И он ушел?

— Да, развернулся без единого слова, даже не бросив взгляд на сына. В ту же ночь он впервые на моей памяти напился до беспамятства. Но на эту тему не заговаривал никогда… даже теперь, хотя прошло немало лет.

— Как грустно. Глядя на жизнерадостного и всегда бодрого Киоса, трудно поверить в подобную историю, — покачал головой Кастор.

— К сожалению, все это правда. Мне кажется, сегодня его захлестнули старые воспоминания. Даже у самого стойкого духом человека иногда кончается внутренняя сила. Особенно, если он слишком часто делится ей с окружающими, — заметил Палемоний, после чего принялся убирать остатки еды и питья.

Тем временем Одиссей выглянул наружу и заметил:

— Смотрите-ка, ливень перестал идти, солнце выглянуло. Расходимся?

Остальные встали и начали прощаться с Палемонием. Уже на пороге Меланион заметил:

— Киосу повезло, что у него есть такой друг.

— Этот человек сделал для меня очень много, — пожал плечами тот. — Так что я обязан позаботиться о нем.

Он махнул рукой уходящему Меланиону и вернулся, усевшись рядом с Киосом.

Сейчас Палемоний напоминал большого сторожевого пса, охраняющего покой близкого человека. От промелькнувшего в голове сравнения по его лицу расползлась непрошеная улыбка.

— Ну и жуткая у тебя рожа, дружище, — неожиданно подал голос проснувшийся торговец.

— Уж прости, на прелестную нимфу я никогда не походил.

— Наверное, у меня с лицом дела не лучше? — Киос с усилием потер припухшие веки, а затем уставился покрасневшими глазами в потолок.

— Это точно. Выглядишь, словно во сне к тебе явились тени и превратили отдых в кошмар.

— Они и явились, — согласился Киос.

* * *

Дожди миновали — последние несколько дней выдались засушливыми, а воздух был душным и тяжелым. Ясон прислонился спиной к стене, ощущая, как кладка приятно освежала нагретое тело. Он стоял во дворе лемносского дворца; тепло и солнечный свет не проникали в облюбованный им угол, позволяя наслаждаться хоть какой-то прохладой. Побеги дикого винограда вились по камню, вгрызались в него и раскидывались во все стороны. Вокруг летали пчелы, издавая ленивое, сонное жужжание. Это укромное пристанище пришлось царевичу по нраву — здесь он мог остаться наедине со своими мыслями хотя бы ненадолго.

«Арго» привели в полный порядок, пополнили запасы сушеных фруктов и вяленого мяса, поэтому корабль мог продолжить плавание хоть сейчас. Никаких серьезных повреждений шторм ему не причинил. Всех удивляло, что судно до сих пор не бороздило вновь морские просторы. Аргонавтам давно следовало покинуть остров, но Ясон колебался.

Странное ощущение: на Лемносе он являлся чужаком, однако таковым себя не чувствовал. Ему было спокойно и хорошо. В Иолке же сын Эсона оставался проигравшим в борьбе за власть, оттого не мог избежать косых взглядов. Простые жители к нему относились неплохо, но большая часть царедворцев сторонилась, а от Пелия отсутствовала какая-либо поддержка — да Ясон в ней и не нуждался.

Здесь же за царевичем не тянулся хвост из неудач и ошибок. Потому казалось, что воздух Лемноса был слаще, а небо — чище.

Краем глаза Ясон заметил чью-то фигуру и обернулся.

Гипсипила была облачена в ярко-зеленый гиматий, а на ее руках и шее сверкали украшения из золота. Подойдя ближе, царица улыбнулась Ясону.

— Не возражаешь, если я тоже побуду здесь?

— Конечно. Как я могу отказать владычице этого дворца? — он сделал шаг в сторону, освобождая место у стены. Гипсипила встала рядом. Ясон мог как следует разглядеть ее одежды и прическу.

«В первый день ее наряд был скромнее…»

Видимо, эта мысль каким-то образом отразилась на его лице. Гипсипила откинула прядь волос с лица и спросила с обескураживающей прямотой:

— Нравится, как я выгляжу?

— Признаться, да, — царевич решил, что лучше быть честным, чем изображать непонимание.

Затем быстро добавил, словно спохватившись:

— Надеюсь, мой ответ не покажется тебе непочтительным, царица.

— Нисколько, — она засмеялась. — Я польщена, Ясон. В последнее время у меня не было ни нужды, ни особого настроения доставать любимые наряды.

Царица запрокинула голову. Тень от вьющихся по стене побегов прикрыла верхнюю часть ее лица. Взгляд Гипсипилы уставился вдаль, словно