— Подожди, я помогу тебе выбраться, — Дима вышел из машины.

Через несколько секунд Катя стояла на земле.

— Темно-то как! Даже звезд на небе нет, — поежилась она.

— Сейчас свет в доме включишь, и страшно не будет! Давай я открою дверь, — Дима забрал у нее ключ.

Немного погодя Катя облегченно щелкнула выключателем.

— Воды нет, — расстроилась она, — утром не успела принести!

— Я сам схожу, — настойчиво забрал Дима у нее ведра, — а ты полежи пока, отдохни. Сейчас воды принесу и поеду домой. А то уже десять часов!

Катя со стоном рухнула на кровать прямо в одежде. Тело немилосердно ныло.

«А утром опять после планерки в стадо. Я умру!» — пронеслось в голове.

Она с кряхтеньем повернулась на бок и провалилась в забытье.

Внезапно Катя открыла глаза. На краю кровати сидел Дима. Он осторожно взял ее руку.

— Кать, я хочу у тебя спросить, — он на секунду замялся. — Я тебе сильно противен?

Она от неожиданности дернулась.

Дима отпустил руку и тихо сказал:

— Значит, ничего не изменилось? Я по-прежнему напоминаю тебе земляную лягушку?

В его карих раскосых глазах притаилась мука и что-то такое, от чего у Кати заныло под ложечкой. Она пораженно молчала.

— Помнишь, мы отмечали у бабы Любы Троицу? Ты сидела за столом напротив и разглядывала меня со смесью любопытства и гадливости, — пояснил Дима. — Так моя мама смотрит на земляную лягушку, когда та попадается ей на глаза в огороде.

Он поднялся.

— Ну что ж, — прерывисто вздохнул Дима. — Ничего не поделаешь, спокойной ночи. Только соберись с духом и все-таки сними с себя одежду, а то спать неудобно будет.

Он повернулся и сделал шаг к двери.

— Дим, ты с ума сошел?! — возмутилась пришедшая в себя Катя. — Какую еще лягушку придумал? И не ври, не называла я тебя никогда лягушкой!

От несправедливости обвинения она забыла про ломоту в теле и порывисто вскочила с кровати.

Катя осторожно провела пальцем по его лицу: по смуглой коже щек, по колкому от проклюнувшейся щетины подбородку. Заглянула в добрые карие глаза.

Дима вдруг нагнулся и поцеловал ее.

«Какие губы у него вкусные!» — проскользнула у нее мысль. По телу побежали мурашки.

— Я люблю тебя. Давно люблю, — прошептал он Кате с горечью в голосе. — Неужели ты не замечаешь?

В Диминых глазах промелькнуло смятение.

Катя порывисто прижалась головой к его груди. По ее лицу струились слезы. Она слышала, как отрывисто и гулко билось его сердце.

Катя вдруг горячо заговорила:

— Дим, для меня ты лучше всех, правда! За что меня любить? Что я тебе — с ребенком на руках, неумеха городская? Кто ты, а кто я!

Она разрыдалась.

— Ну почему ты раньше никогда не говорил, что любишь меня? Лягушку какую-то выдумал, — спросила Катя шепотом, шмыгнула носом и подняла на него мокрые, заплаканные глаза.

Дима обхватил ее лицо руками и поцеловал с такой страстью, что у нее перехватило дыхание. Она почувствовала, как глубоко внутри нарастает ответное желание.

Катя так и не смогла потом вспомнить, как они потушили свет и оказались в постели. Дима ласкал ее с мучительной нежностью. Она ощутила, как ее тело с упоением поддается ему. Его чувственные до развратности поцелуи сводили ее с ума.

— Как же я мечтал к тебе прикоснуться, — задыхался Дима. — Вот так, по-настоящему. Как давно мечтал! За что мне такое счастье…

* * *

Катя проснулась оттого, что ей жарко и Дима крепко прижимала ее к себе.

Она попыталась освободиться, но он притиснул ее еще сильнее и пробормотал в самое ухо, щекоча теплым дыханием: «Катюш, скоро утро. Мне пора уходить. Тебе скоро вставать».

Она немного полежала, переваривая услышанное, потом резко повернулась к нему лицом, рывком откинула одеяло и закинула на него горячую ногу.

Их губы встретились. Он запустил свои нервные узкие пальцы в ее рассыпавшиеся густые волосы и вопросительно замер. Катя согласно уткнулась ему чуть пониже подбородка…

Когда они немного пришли в себя после сладкого безумства, за окном растекался серый рассвет.

— Нас уволят с работы, — грозно прошептал ей Дима, не отрывая, однако, от ее тела горячих скользящих ладоней.

— Что ж, — притворно огорчилась Катя, — займемся частной практикой. Прокормимся как-нибудь.

По части скольжения горячих ладоней она ему не уступала.

Дима вдруг резко приподнялся на локте и вопросительно посмотрел ей в лицо:

— Кать, давай поженимся? Чего ждать-то! — от затаенного волнения его голос звучал чуть хрипло. — Я хочу вот так с тобой каждое утро просыпаться.

— А я хочу с тобой каждый вечер спать ложиться, — мечтательно начала перечислять Катя, — чай на кухне пить, копать картошку и далее по списку.

Она по очереди поцеловала его в узкие глаза.

Вдруг Катя затихла.

— В чем дело? — подняв пальцем ее подбородок, встревожено спросил Дима.

— А Сонечка? — спросила она задрожавшим голосом. — Ты не будешь ее обижать? Если она тебе не нужна, лучше сразу скажи. Я переживу.

— Кать, ну что ты ерунду спрашиваешь?! — облегченно ответил Дима. — Мы с ней большие друзья, ты же знаешь! Как же ты можешь быть мне нужна, а она нет? Лезут же тебе в голову всякие глупости! — рассердился он.

Дима сжал вновь заревевшую Катю в объятиях.

— Я украду тебя в конце недели у твоей любимой работы на час, съездим в райцентр, подадим заявление. Раньше не могу, — он глядел на нее недоверчиво-счастливым взглядом. — А теперь встаем!

Дима быстро поднялся с постели:

— Через час я заеду за тобой и отвезу в Луговое, — предложил он Кате.

— Не получится, — рассмеялась она, — а назад вечером как? Я на скутере поеду!

Катя внимательно посмотрела на Диму.

«Как же я могла не замечать ничего, — размышляла она. — Вот дура! А он очень даже симпатичный. Одна улыбка чего стоит. А сильный какой! И ни грамма лишнего жира».

Катя отчего-то покраснела.

— Дим, а ты вечером придешь к нам? — она застыла в напряженном ожидании.

— Без вопросов, — подтвердил он, спешно надевая куртку, и подмигнул Кате сразу двумя глазами. — Что-то мне подсказывает, что баба Люба потребует от меня объяснений по поводу моего аморального поведения. Не сейчас, так вечером. И я как честный парень, пообещаю ей на тебе жениться.

И он впился в податливые пухлые губы страстным поцелуем.