В кабинет вошел генерал-лейтенант с Андреевской звездой и Георгием на груди и, против правил, первым отдал честь[110]:

– Здравия желаю, ваше превосходительство!

Вместе с ним вошли крепкого сложения полковник с Георгием на шее и зауряд-прапорщик[111], державший в руке небольшой саквояж черной кожи. Разумеется, тоже георгиевский кавалер. И также, в нарушение принятых в армии правил, оба приветствовали Федорова первыми…

– Прошу садиться, господа. Чем обязан?

Анненков коротко кивнул и, не чинясь, сел вместе с остальными. Но первым заговорил не он, а полковник:

– Ваше превосходительство, мы, – он обвел рукой остальных, – знаем, что вы сконструировали, изготовили и испытали автомат под особый патрон небольшой мощности калибра шесть с половиной миллиметров…

«Черт возьми, а откуда „они знают“? – вихрем пронеслось в голове. – Испытания проходили, так сказать, кулуарно, кроме представителей ГАУ, никого не было, а протоколы до сих пор не опубликованы…» Впрочем, Федоров сразу же успокоился: Анненков вхож в высшие круги власти, ему благоволит сам Николай, так что мог и узнать. И рассказать своим офицерам.

– Это оружие необходимо на фронте как воздух, – продолжал тем временем полковник. – Мы знаем, что вам отказано в производстве ваших автоматов, но понимаем, что это – откровенный идиотизм и глупость несусветная.

– Мы хотим предложить вам, ваше превосходительство, – к изумлению Федорова[112], веско произнес Анненков, – наладить производство вашего оружия на частных заводах. Вот…

Он кивнул зауряд-прапорщику, тот поставил на стол саквояж и открыл его. Федоров посмотрел: там лежали пачки денег. Но не российских рублей: содержимое чемодана сверкнуло разноцветьем иностранных купюр. Франки, фунты, доллары, гульдены, даже марки и кроны…

– Нам нужно пять-шесть тысяч автоматов, – сообщил Анненков негромким, но очень уверенным голосом. – Только не под разработанный вами боеприпас, а под безрантовый патрон арисака 6,5x50.

Сколько времени вам понадобится на то, чтобы организовать производство, и сколько денег нужно, чтобы оплатить необходимую нам партию?

Владимир Григорьевич оторопело сидел и смотрел на эту кучу денег. То, что «андреевский есаул», как называли Анненкова среди офицеров высокого ранга, – человек, что называется, «с зайчиком в голове», не было тайной. Одно его выступление перед газетчиками чего стоило, а расхожая история о том, как он выбивал деньги на жалованье своей дивизии, стала притчей во языцех, но то, что происходило сейчас… Нет, это решительно ни на что не похоже…

– Прошу прощения, господа, но я, должно быть, не вполне вас понимаю, – осторожно начал Федоров. – Вы хотите дать мне, пардон, взятку?

Он ожидал любой реакции: от возмущения до смущенного согласия, но то, что произошло в следующий момент, повергло его в то состояние, которое англичане называют «shock»: офицеры рассмеялись. Не слишком весело, но дружно.

Полковник повернулся к Анненкову и сказал сквозь смех:

– Пожалуй, твое превосходительство, мне «катеньку» и Василию Ивановичу – целковый.

Анненков молча вынул портмоне, достал из него требуемое и положил на стол. Зауряд-прапорщик, пряча рубль в карман, посетовал:

– Эх, атаман, было б у меня денег поболе – спорил бы вместе с командиром, да и в богатеи б вышел.

– Видите ли, ваше превосходительство, – пояснил, все еще улыбаясь, полковник. – Когда Борис Владимирович предложил сразу дать вам денег на организацию производства, я честно предупредил: вы сочтете это взяткой. Он не поверил, и мы заключили пари. Ставка один к пяти. Я рискнул двадцатью рублями, а у Чапаева только двугривенный и был… Так вот: это – не взятка. Это – честная оплата за ваши мозги, ваши связи и ваш труд. Ну и, разумеется, деньги за работу и на материалы.

Федоров слегка ущипнул себя за руку. Нет, больно, значит, он не спит. Но тогда это всего лишь означает, что перед ним сидят сумасшедшие. Его ружья-пулеметы выпускаются в Сестрорецке[113], но в час по чайной ложке, ведь армии не хватает и обычных винтовок – завод просто не может увеличить выпуск. Правда…

– Если вы не шутите, господа, – медленно проговорил Владимир Григорьевич, – то вынужден вас разочаровать: оружейные заводы и так перегружены военными заказами, и наладить производство автоматов, которые пока даже не испытаны в войсках, невозможно. Да еще и в таких количествах…

– Это мы в курсе, – махнул рукой полковник. – Но мы и не претендуем на казенные заводы. Тула, Сестрорецк, Ижевск, Воткинск – с ними все ясно. А вот, например, Мотовилиха. Там можно развернуть производство? Или начнется извечная песня: станки не те, крутят не туда, режут не так и ни рабочих, ни железа и в помине нет?

– Вы имеете в виду завод Пермского лесопромышленного общества? Это хороший завод, – покачал головой Федоров. – И он мог бы взяться за этот заказ. Но у него тоже большой казенный заказ на дистанционные трубки, артиллерийские стволы и снаряды…

– А вы знаете там кого-нибудь, кто мог бы, за известную мзду, – Анненков потер пальцами, словно считал купюры, – подвинуть казенный заказ в нашу пользу?

– Ну, разумеется, такие там есть, – усмехнулся Федоров, – но дорого выйдет, господа, дорого. Каждая автоматическая винтовка обойдется вам рублей в двести – двести пятьдесят…

Анненков быстро переглянулся с полковником, потом оба синхронно кивнули головами:

– Годится, – сказали они в унисон. – Как скоро они смогут выполнить наш заказ? Пожалуйста, посчитайте время при условии вашей самой объемной помощи, – прибавил полковник.

Федоров задумался. При имеющихся мощностях завода, особенно, если бог милует и ни забастовок, ни аварий, ни – храни, господи! – диверсий не будет, то в конце апреля выдадут тысяч пять, в первой половине мая – остальное…

– Если все будет хорошо – через два – два с половиной месяца…