Ему нельзя так ухмыляться. Или же наоборот прописать в законе ежечасную обязанность? Чего точно нельзя делать, так это направлять такую ухмылку на одиноких девушек.

— Уходим? — вскинул брови Майрон.

Хейли моргнула. Опомнилась.

— Да. Уходим. Быстрее.

Она отвела взгляд, крутанулась на пятках и, не дожидаясь сопровождения, быстро пошагала туда, где стояла ауди. Нужно подышать. Хоть эти две сотни футов до машины побыть в одиночестве и подышать. А потом доехать до Ноттинг-Хилла в тесном салоне и постараться не зацикливаться на раскалённой руке на талии и шёпоте в волосах.

Маленький индийский ресторан в Бейсуотере был на удивление немноголюден. Ланч. Время, когда все кафе, бары и рестораны должны быть забиты под завязку. Странно, но так даже лучше. Двое парней в деловых костюмах пили чай, мужчина и женщина постарше, не глядя друг на друга, ели какое-то блюдо в коричневой подливе. Майрон сидел за столом у малиновой стены, поставив локти на столешницу и сцепив пальцы в замок.

Рита любила этот ресторанчик. Именно она позвала Рона на обед. И сама же опаздывала. Она ехала со встречи, позвонила и потребовала, чтобы «бесчувственный босс накормил её» перед возвращением в офис. Типичное требование Амриты. И не всегда его можно игнорировать. В этот раз нельзя.

В этот раз Майрон сам отправил помощницу на встречу вместо себя, потому что у него и без того была куча дел, а переносить их на вечер, чтобы потом сидеть в кабинете после ухода всех сотрудников, Рон не имел желания. Он очень хотел приехать домой пораньше. Впервые за долгое время там был кто-то кроме кота. Кто-то, кто, возможно, ждёт. Или не ждёт. И это нужно проверить.

Весь вчерашний вечер Хейли провела в своей спальне, из-за закрытой двери периодически раздавались гитарные переборы. Поужинать она забыла. Майрон начинал привыкать к её рассеянности, эта черта подходила ей. Странно, но подходила. Рон сам постучал в дверь гостевой комнаты, сам принёс предусмотрительно заказную пиццу.

— Я мешаю? — выпалила Хейли, резко распахнув дверь. Её взгляд наткнулся на плоскую коробку. — А-а, чё-ёрт, — протянула она. — Я же собиралась что-нибудь приготовить.

— Забирай, — Майрон протянул коробку через порог. — Не нужно готовить, репетируй.

На щеках Хейли проступил румянец, на губах появилась мягкая улыбка. Девушка смущенно огладила смешные плюшевые штаны, вытянула руку и перехватила коробку.

— Спасибо.

На этом разговор закончился.

О дальнейших планах на жильё за вчера не было сказано ни слова.

Возможно, приехав домой вечером, Майрон обнаружит только кота.

Стеклянная дверь ресторанчика распахнулась. Тёплый ветер прошёл по столам и всколыхнул салфетки. Ловко перебирая длинными ногами на высоких каблуках, в зал влетела Амрита. Затянутая в узкую юбку, узкий жакет. Всё-таки успела до конца ланча. Головы парней в костюмах крутанулись к выходу, взгляды задержались на чёрной «бомбейской кошке», грациозно идущей к столу Майрона. Мужчина постарше отложил приборы от тарелки с подливой и тоже во все глаза уставился на Риту. Официант с подносом замер на полушаге.

Похоже, только Майрона никак не волновало появление помощницы. Привык? Восточную красоту Амриты невозможно отрицать, но стальной характер просматривается в ней на раз. Рона больше не привлекало такое сочетание.

Каблуки достучали до стола. Рита отодвинула стул напротив, осторожно опустилась на него, поставила на пол сумку с торчащими из неё углами папок.

— В следующий раз не проси меня туда ехать, — с ходу бросила помощница, устало откидываясь на спинку стула.

Майрон прищурился.

— Договор подписан?

— Подписан. Но это было нелегко, если тебе интересно.

Не интересно.

— Чудесно, — Рон поймал вопросительный взгляд официанта и коротко кивнул. Парень послушно двинулся к столику. Майрон перевел взгляд на Амриту. — Ты не могла пообедать одна? У меня полно дел.

Официант остановился рядом и заложил руки за спину.

— Курицу карри и салат, — провозгласила Рита, даже не заглянув в меню. — Ты задолжал мне обед, — обернулась она к Рону.

Могла бы и не вспоминать.

— Кофе, — бросил он официанту.

— Сейчас всё будет.

Парень развернулся на пятках и размашисто пошагал в сторону кухни. Рита проводила его взглядом, сменила позу: поставила локти на стол, копируя позу Майрона.

— А еще я хотела отчитать тебя, за то, что погнал меня на эту ужасную встречу, но так, чтобы твои подчинённые этого не слышали. Я молодец?

— Потому что хочешь меня отчитать? — Майрон дёрнул бровями. — Не думаю…

— В «Дженерал Турз» на меня смотрели, как на клопа, — она не оценила шутку. — Этот долбаный договор стоил мне целого узла нервов, и ни одна курица карри их не компенсирует. Они ждали тебя, хотели говорить с тобой, а пришла я!

— Я думаю, ты утрируешь.

— Ты знаешь, что их босс шовинист? — она снова откинулась на спинку стула. — Настоящий шовинист! И команду собрал такую же! Я показывала презентацию, а они пялились только на мои колени…

Майрон тоже откинулся на спинку, скрестил руки на груди. Задумчиво уставился на подставку для салфеток. Амрита продолжала экспрессивный рассказ о хамском отношении представителей «Дженерал Турз», о том, как она заставила их себя слушать и уложила под каблук. Она не обращала внимания на то, что молодые клерки за столом неподалёку внимательно вслушиваются в её речь.

Официант принёс кофе и курицу карри, поставил на стол и тихо удалился. Не прекращая монолога, Рита притянула к себе тарелку и взялась за приборы. Она была горда собой. И заслуженно. Если верить её словам — несмотря на экспрессию, преувеличивать в таких вопросах Амрита не имела склонности — то она действительно может гордиться собой. Помощница справилась не хуже, чем справился бы сам Майрон. И в этом была её проблема…

Майрон взял чашку и поднёс к губам.

Вот поэтому они разошлись. Рон и Амрита. Много-много лет назад. Они были очень молоды, но уже тогда Майрон понимал, что женщины-отбойные-молотки — это не его история. Однако почему-то упорно продолжал обращать внимание только на таких. Зачем? Чтобы подтвердить теорию, что у человека есть определённый любимый тип внешности и характера? В мире существует целая ниша, где обитают милые язвительные девчонки, которые умеют спорить, но при этом светятся человеческим теплом. И такие будут отдавать любимому человеку столько же, сколько получают.

Звяканье приборов о тарелку врезалось Майрону в мозг.

— Ты меня не слушаешь, — сухо констатировала Амрита.

Рон оторвал взгляд от кофейной черноты в чашке. Он смотрел туда последние несколько минут, и даже не замечал этого.