а народа много, пусть все и в масках. Не успеешь оглянуться, как подхватишь вирус. Заболеть она себе позволить не могла. Во время беременности – точно нет. Пришлось постоять снаружи, прислушиваясь к разговорам. Вот тогда и подкатило одиночество. Вроде как все при деле, а она сама по себе.

Народ начал расходиться, и Робин заметила сестру. Та помахала издали, потом подошла и рассказала, что каждому выделили зону для поиска. Робин тоже хотелось принять участие, однако Мелоди заверила: людей и без того хватает, тебе, мол, здесь делать нечего.

И она отправилась домой. Затем вывела Менни погулять в парк. Как знать, не возьмет ли след? Пес и вправду взвыл и, неистово потянув поводок, бросился в кусты. Робин заторопилась за ним – вдруг он там унюхал лежащую без сознания Кэти? Конечно, она серьезно не пострадала, так что все будет хорошо… Но, разумеется, никого Менни не нашел, кроме белки. Пометил одно дерево, потом пять минут крутился у другого.

Робин стало жутко оставаться одной. В Бетельвилль пришло зло. Мало ли что с ней здесь может приключиться?

Они побежали домой. Робин позвонила мужу, однако тот, как нередко случалось последнее время, отделался несколькими односложными фразами.

Она засела в гостиной, все больше погружаясь в напоминавшее страх одиночество.

Глава 43

Натаниэль открыл нижний ящик комода в главной спальне. Носки, белье… Он аккуратно перебрал вещи в поисках тех секретов, что люди обычно держат в подобных местах. Наркотики, оружие, порнография… Почему такие гнусные тайники всегда организуют среди носков и трусов? Никому не приходит в голову спрятать кокаин между шортов и брюк.

Впрочем, здесь он ничего не обнаружил, кроме пыли, ниток и ворсинок. Видимо, Джонас Кан хранил свои грязные секреты на первом этаже.

Натаниэль спустился по лестнице и присоединился к Бёрку, ожидавшему в комнате с телевизором. Звук напарник наконец приглушил, лишь по экрану мелькали кровавые кадры фильма ужасов.

– Ничего не нашел? – спросил Бёрк.

– Наверху – ничего. А ты? Что-нибудь слышно?

– Опросили соседей. Кан – темноволосый белый парень лет двадцати пяти или тридцати. Водит зеленую «Хонду Цивик». Соседи даже вспомнили несколько цифр номерного знака, так что я уже озадачил оперативную группу. Говорят, его часто не бывает дома. Никто с ним не общался, лишь обменивались приветствиями. Один мужчина заявил, что Кан не слишком дружелюбен.

– Оперативная группа еще никакой информации не дала?

– Пока ничего дельного нет. В системе вообще никаких сведений о Джонасе Кане из Джаспера.

– Может, живет по поддельным документам?

– Не исключено. Наши работают, связываются с полицией штата, Индианаполиса и с федералами.

– Просто греет душу, как этот урод нас всех объединил…

Натаниэль осмотрелся в комнате, стараясь не обращать внимания на телевизор. В углу стоял сейф, над ним висела полка со стопкой книг. Кресло перед теликом, рядом – маленький круглый столик с упаковкой салфеток и флаконом увлажняющего крема, от противного мускусного запаха которого Натаниэля начало подташнивать.

– Итак, что мы имеем?

– В основном какую-то странную хренотень. Во-первых, вот это. – Хмыкнув, Бёрк указал на телевизор.

– Ужастики…

– Телевизор подсоединен к ноутбуку, и это не просто фильм ужасов.

– То есть?

– А ты посмотри внимательно.

Натаниэль уставился на экран, где одна сцена сменила другую. В кровати спал подросток с портативным телевизором на груди. Из-под матраса вдруг вынырнула рука в перчатке, схватила парня и утащила в разверзшуюся посреди постели дыру.

– Знакомый фильмец, – заметил Натаниэль. – «Кошмар на улице Вязов».

В детстве этот ужастик он смотрел не раз. Ну да – из кровати прямо в потолок, презрев законы притяжения, ударил фонтан крови. И страшно, и смешно.

«Улица Вязов» вдруг куда-то исчезла, и пошел совсем другой фильм. Его Натаниэль раньше не видел, однако количество крови и здесь было ужасающим. Он уставился на экран, не в силах отвести глаза. Снова мигнуло что-то вроде склейки, и замелькали кадры новой картины, теперь на китайском.

– Ничего не понимаю, – признался Натаниэль.

– По-моему, это нарезка, – объяснил Бёрк. – Сцены из фильмов ужасов, причем очень жуткие.

– И сколько, интересно, она идет?

– Шесть часов сорок семь минут.

– Почти семь часов дикого бреда? Да кто это будет смотреть? – У него вдруг возник неприятный вопрос. – То есть кому вообще захочется заниматься подобной гадостью?

– Джонасу Кану, наверное. – Напарник пожал плечами.

Натаниэль снова окинул взглядом кресло и столик с кремом и салфетками. Ах вот оно что… Джонас Кан составил подборку любимых эпизодов из махрового хоррора с бесконечной сменой кошмарных, кровавых, безумных сцен. Сидел здесь, наслаждался просмотром. Возбуждался, черт возьми! Флакон с кремом наполовину пуст. Времени за телевизором он проводил немало…

– Мне не хотелось самому ковыряться в ноутбуке, – заговорил Бёрк. – Лучше оставить его криминалистам. В ящиках тумбочки под телевизором полно дисков и старых видеокассет. Я даже нашел заросший грязью видеомагнитофон. Судя по наклейкам – сплошной хоррор. Кое-что я вспомнил: у него куча классики. «Пятница, тринадцатое», «Кошмар на улице Вязов», «Челюсти». Но в основном вообще незнакомые фильмы. «Кровавая баня в городе психов», «Оленьи рога», «Один в доме с привидениями»… Слыхал о таких?

Натаниэль лишь покачал головой.

– Да, фаната хоррора из тебя не получится.

– Не знаю, что сказать… – Натаниэль подошел к книжной полке. – Порой не возражаю посмотреть ужастик. Но здесь совсем другое. Кровища, и всё. Ни саспенса тебе, ни страха.

– Такой у него заменитель порнухи, – предположил Бёрк.

– Точно. Никто ведь не смотрит порно ради диалога между разносчиком пиццы и скучающей домохозяйкой.

Натаниэль провел пальцем по корешкам книг. Ну и названия! «Фильмы-слэшеры», «Фильмы ужасов», «Как написать сценарий к хоррору»… Несколько биографий – Хичкока, Стивена Кинга, Уэса Крейвена.

За книги, ближе к стенке, были задвинуты несколько тетрадок со скрепленными металлической спиралью обложками. Натаниэль извлек их из полки и открыл первую попавшуюся. Страницы, испещренные неразборчивой писаниной, даты, заметки… Он перекинул несколько листов.

– Бёрк, смотри.

Напарник подошел ближе, заглянул через плечо Натаниэля и присвистнул:

– Ничего себе!

– Похоже на дневник слежки за женщинами, – сказал Натаниэль.

Некоторые записи просто констатировали факт слежки:

МК уехала с мужем в четверть одиннадцатого, вернулась в двенадцать сорок пять.

РП все утро сидела дома. В одиннадцать сорок пять задернула занавески.

Были заметки и другого типа, содержащие целые абзацы. Снова едва читаемые каракули. Похоже, некоторые наблюдения Кан излагал в форме сценариев:

Натура: жилой дом.

Камера следует за ХП. Та выходит в ночь. На ней короткая юбка, демонстрирующая длинные ноги.

Камера разворачивается: в кадре следящий за девушкой мужчина.

Следует перемотка вперед. ХП возвращается с подцепленным в баре парнем. Она