– Проще и вам, саперам, работать, – высказывал старшему лейтенанту свое мнение Суходолин. – И нам, пехоте, сподручнее будет на плацдарм идти.

– А командование?

– Время терпит. Поделюсь соображениями с командиром полка, – пообещал Суходолин. – К нему с такими вещами можно обращаться. Нормальный мужик, без мании величия…

– В принципе вы правы, товарищ капитан, – согласился старший лейтенант. – Разумеется, с этого места удобнее двигаться, – ткнул он пальцем в карту. – Я эту точку хорошо знаю, бывал там при визуальном осмотре местности.

– Слушай, старлей, такая просьба, – обратился по-свойски Суходолин к командиру саперов. – Хочу предложить обмен. Я тебе мастеровых по плотницкому делу дам, кто более к топору привычен. Из недавнего пополнения. А ты мне хлопцев побоевее, а? А-то мне пока свою зелень учить, как правильно винтовку или автомат держать, война уж закончится. Да и поубивают их. Зеленых-то неумех… Ну, что, старлей? Да ты не обижайся. Я ж не принижаю, как бы поумнее выразиться, твой статус.

– Я и не в обиде. – Старший лейтенант снял пенсне, стал протирать стеклышки клетчатым носовым платком. – Понял я тебя, капитан. Чего там. Наслышан, что батальон твой в полку особенный. Людей сам отбираешь. Поштучно.

Суходолин плеснул спирта в кружки.

– Мужик ты понимающий. Недаром интеллигентом кличут. А это значит, что ты человек мудрый и понимающий суть жизни. Так? Нет? Все-таки хоть мы с тобой из разных по профилю службы подразделений, однако дело общее вершим. Как говорит наш комиссар, вместе куем победу. А с начальником штаба я все улажу.

– Есть у меня один боец. Прибыл недавно, но по части стрелковой подготовки просто молодец. Между прочим, по фамилии Ворошилов.

– Да ну? – удивился, заметно оживляясь, Суходолин.

– И это еще не все. Зовут солдата Климентом Ефремовичем.

– Быть такого не может, – проговорил Суходолин и добавил: – А если может, то очень редко… Зови бойца.

Старший лейтенант вышел из землянки наверх, дал команду отыскать Ворошилова, чтобы прибыл к командиру. А Суходолин даже потер руки, приговаривая вслух сам себе:

– Однако не избежать снова комментария Аннушки. Мол, вот какой боец Ворошилов в твоем, Женя, батальоне. В твоем батальоне все не так. Батальон особенный, заговоренный. Меньше всех несет потерь. Тьфу-тьфу-тьфу. Из-за того многое тебе прощают, товарищ дорогой капитан, отцы-командиры. И люди в батальоне особенные, в рубашках, поди, поголовно рожденные…

Клим чинил гимнастерку. Рукавом зацепился в лесу за сучок, когда валили дерево.

– Рядового Ворошилова в командирскую землянку! – крикнули издалека.

– Тебя! – встрепенулся дружок-новгородец, сидевший рядышком, рассказывая очередную байку из своей довоенной бесшабашной жизни. – И зачем ты в столь поздний час понадобился командиру?

– Сам не пойму, – пожал плечами Клим, натягивая гимнастерку.

– Значит, что-то важное сейчас произойдет, – ломал голову дружок.

– Что? Командир вызывает? – подойдя, спросил с интересом Микола.

– Ага. Медаль вручать будут, – с шуткой громко объявил новгородец.

Бойцы, услышав, поднимали головы.

– Кому медаль? – заговорили разом, ничего не понимая.

– Ты народ-то не баламуть, – строгим голосом сказал новгородцу Микола. – А ты поскорее собирайся. К командиру надо поспешать.

– Щас-щас. – Клим торопливо застегивал пуговки на вороте гимнастерки.

– Да шибко-то не тушуйся, вон как растерялся, – успокоил Микола. – Чай не за наказанием вызывают.

– Да за что его наказывать?

– За поручением.

– Никогда лично не вызывали. А тут, на тебе, в срочном порядке. Будто с донесением хотят послать куда.

– А может, так оно и есть?

– Может, и так.

– Да ладно, иди уже, боец Ворошилов.

– Я и иду, – поправляя пилотку, Клим выскочил из блиндажа наверх.

Через три минуты он стоял перед офицерами.

– Товарищ старший лейтенант, рядовой Ворошилов по вашему приказанию прибыл!

– Привет, привет, – сказал в ответ незнакомый капитан, внимательно и с интересом вглядываясь в лицо молодого бойца. Подойдя ближе, спросил:

– И что, действительно хорошо стреляете, товарищ боец?

– Обучался в Осоавиахиме, товарищ капитан, – ответил Клим слегка дрожащим голосом.

– А что так неуверенно? Да ты не волнуйся. Все нормально же?

– Так точно, товарищ капитан.

– В саперах больше нравится или хочешь в строевую часть?

– В строевую? – оживился Клим. Сильно забилось сердце. – Как не хотеть? У любого чешутся руки фашиста бить…

Суходолин рассмеялся:

– Да, в строевую. В стрелковый полк. В мой батальон. Значит, что? Лады? – обернулся Суходолин к старшему лейтенанту. Тот приказал бойцу:

– Бегом к себе. И со своим сидором через пятнадцать минут сюда.

– Пойдешь в роту лейтенанта Анисимова. Скажешь – комбат прислал. Понял? А то смотри, может, ко мне ординарцем? – предложил Суходолин, когда они вдвоем с Климентом шагали по чавкающей грязной дороге. Сеял нудный дождь. Клименту не верилось, что можно так запросто идти рядом и разговаривать с командиром батальона. Правда, больше говорил он, капитан Суходолин, а рядовой Ворошилов молчал. Слов «субординация» парню слышать не доводилось, но о том, что следует уважительно выслушивать старшего по званию, ему подсказывал внутренний голос. – Не хочешь. Вижу, что не желаешь в ординарцы. Правильно. Я и сам бы ни к кому не согласился идти на такую должность. Ладно, ступай в роту. Да, а где хорошо стрелять научился? Значит, говоришь, Осоавиахим?

– Так точно.

– А-а, – кивнул понимающе капитан. – Я подумал, ты из семьи охотников. У вас в Сибири многие, слышал, потомственные охотники-зверобои.

Климент внутренне напрягся в ожидании, что командир начнет расспрашивать про семью подробнее. Но тот сменил тему.

«Пронесло», – облегченно подумал Климент.

* * *

Здесь, в пехоте, все было иначе, чем в саперах. Во-первых, и ели, и спали, и нужду справляли в обнимку с оружием. Во-вторых, в любую минуту могли поднять из траншей и отправить навстречу огневым точкам противника, если на то поступал приказ о наступлении. В общем, многое отличало пехотинцев от саперов на переднем крае.

– А как зовут по имени-отчеству командира роты? – спросил как-то потихоньку Климент старого вояку Гусакова.

Тот вздохнул.

– Чего толку запоминать полностью? Зови товарищ лейтенант. У меня, сынок, этот ротный уже восьмой с начала войны. А ванек-взводных уже не сосчитать. Какие уж тут имена-отчества?