К счастью, в палату заглядывает оперировавший меня Димка и, заметив выражение моего лица, вмешивается:

– Оставили бы девушку в покое, она без сознания провела довольно много времени, не все может помнить, это бывает.

Я на самом деле не помню каких-то моментов – сознание теряла несколько раз. Дознаватель уходит, а следом за ним ухожу и я – нет сил выносить сочувствующие взгляды персонала.

Дома я валюсь на диван, не имея даже сил стянуть грязные джинсы, и почти тут же звонит Джер, вернувшийся в больницу и не обнаруживший меня в палате.

– Я дома… – кажется, я сказала это таким тоном, что у него случилась паника.

Он буквально прилетел, а не приехал. Я уже переоделась в халат и снова улеглась на диван, но пришлось доковылять и открыть дверь. Джер на пороге схватил меня за плечи и заорал:

– Да что ж ты делаешь-то со мной?! У меня руки-ноги отнялись, когда я тебя в палате не нашел!

– От этого не умирают, Джер…

– Очень смешно! Прямо Клара Новикова! Ну-ка, марш в постель!

– Пожалуйста, не ори – у меня соседи…

– Вот на кого мне положить совсем – так на твоих соседей! – сообщает он, вешая куртку в шкаф. Я вдруг вижу сбитые костяшки на пальцах…

– Джер, – начинаю я подозрительно, но он резко поворачивается и прикладывает палец к моим губам:

– Т-с-с! Молчи. Когда я сочту нужным, я расскажу тебе сам. Не раньше. Иди в комнату и ложись в постель.

Я ухожу, подчинившись. И он на самом деле рассказывает мне – ночью, когда мы лежим в постели, и он обнимает меня двумя руками, прижав к себе.

– Он ведь болен, Лори, ты разве никогда не замечала этого? Болен достаточно серьезно. Я давно знаю про эти его наклонности, он с детства таким был – если ввязывался в драку, то лупил до тех пор, пока кровь не начинала хлестать. Когда постарше стали, все продолжилось. Идею с фотографией я ему подал, чтобы как-то отвлечь. Но потом появилась ты – и все. Я понял, что непременно произойдет что-то. Боялся, что Костя не справится с собой. И видишь, когда прорвалось все – в тот момент, когда он потерял тебя. Я только не пойму: ты-то как не видела, что он временами просто опасен?

– Я была к нему очень привязана, Джер… очень. В юности я его любила сильно, а он не замечал, что ли.

– Нет, Лори. Он замечал. И боялся, что не справится с тобой, с собой. Не мог ответить тебе тем же, боялся ответственности, это он мне сам сказал. А потом ты вышла замуж. И Костя понял, что потерял тебя как женщину. И решил, что должен сохранить хотя бы как модель.

– Что за бред? Я все время была с ним, с маленьким перерывом года в три…

– Ты принадлежала уже не только ему. И даже не столько ему.

– Джер… что ты с ним сделал, а?

– Не бойся, детка, я его не убил.

– Джер!!!

– Ну, что ты орешь-то сразу? – смеется он, чмокнув меня в нос. – Подобное лечится подобным – знаешь, кто сказал?

– Древние греки говорили…

– Ну вот.

– Ты что – порол его?! – Я от удивления даже забываю, что у меня болит живот, сажусь и сразу кривлю лицо. – Ох, черт, как больно…

– Ну что ты дергаешься? Ложись. – Джер мягко укладывает меня обратно, кладет руку на живот. Я замираю, и через пару минут мне становится легче. – Да, деточка, порол кнутом, аж кожа летела. Но это, поверь, самый лучший способ. Это всегда ему помогало, ты не знала?

У меня сносит голову… Я даже подумать не могла, что Костя… что он… и тут меня осенило: а ведь вот откуда появились рубцы на спине, о которых я как-то спросила! И Костя отсутствовал дома неделю… А Джер продолжает:

– Он всегда ездил ко мне в Иркутск за этим. А тебе врал небось, что квалификацию повышает? – хохочет он. – Ну да, и это было – учил я его кое-каким штучкам. И в один из приездов он мне рассказал про тебя и показал фотографии. Лори, я, прости за подробность, прифигел. Никогда не думал, что смогу возбудиться от картинки. Пока он мне снимки не показал, я не особенно верил его рассказам, думал, так – фантазирует. Но все оказалось еще круче.

– Так ты, что же, знал, что будет так, как вышло?

– Нет. Но я мучительно хотел этого, так сильно хотел, что даже решился на переезд сюда, поближе к тебе. Я чувствовал свою вину и обязан был тебя вытащить из этого так или иначе.

– Да-а… – еле выговариваю я после паузы. – Вот это номер… А с рукой-то что? – Я вожу пальцем по сбитому кулаку, и Джер снова усмехается:

– А это у меня нервы сдали, ударил в стену как раз на уровне его лица. Знаешь, он ведь даже глаза не закрыл, хотя кулак-то ровно в морду летел, если бы ударил – сломал бы и нос, и челюсть.

– Это странно… он обычно очень аккуратен в отношении себя. И все равно у меня в голове не укладывается, Джер… Как так, а?

Он гладит меня по голове, осторожно перемещает руку по животу, жарко дышит в волосы. Я слышу, как вздрагивают пальцы, как колотится сердце. Джер волнуется? Это новость…

– Вот так, Лори, вот так… Человек выбивает свои проблемы.

– Но почему с тобой? Почему ты?

– Ты ревнуешь?

– Еще не хватало!

– Ну, все-все, не обижайся, моя девочка! Ты у меня самая лучшая, никто не заменит, а уж тем более – какой-то там Костя, – смеется Джер и вдруг становится серьезным: – Я хотел поговорить с тобой вот о чем. Меня пугает в тебе то, что ты – классическая жертва. Просто хрестоматийная. Это очень страшно, Лори, ты постоянно вызываешь желание причинить тебе если не боль, то хотя бы просто моральный дискомфорт.

– Это глупости… – Но он перебивает, закрыв мой рот огромной ладонью:

– Нет. Я говорю, что вижу. И Костя слетает с катушек как раз поэтому. При всей твоей внешней стервозности и жести внутри ты очень мягкая и ранимая. И хочется разбить этот твой панцирь и добраться до розовой сердцевинки.

– Джер…

– Лори, ты можешь помолчать? Я тоже это увидел, сразу же, в первую нашу встречу. И потом, во второй приезд – ты помнишь, что я сделал с тобой? Мне до сих пор жутко и стыдно. Но, наверное, именно тогда я и понял, что только я смогу тебя уберечь, потому что ты настолько мне тогда доверилась. Ну, ты понимаешь теперь, что я ни разу тебя не обманул? Что я сделал все, чтобы быть с тобой? И только вчера вот облажался, ослабил контроль – и Костя сорвался. За это мне вообще прощенья нет.

– Перестань! Невозможно контролировать больного…

– Да, кто бы знал… Он мне так и сказал: мне было нужно, чтобы меня остановили, чтобы кто-то сказал: Костя, ты идиот, прекрати. – Джер обнимает меня еще крепче. – Люблю тебя, Лори. Ты знаешь, как я тебя люблю?

– Знаю…

И я даже не интересуюсь, что случилось с Костей дальше. Мне кажется, что все произошедшее – просто дурной сон с кошмаром, который закончился с приходом утра.