данной таблицы необходимо остановиться на описании процедуры отбора признаков для дискриминантной функции, то есть в нашем случае объяснить, каким образом из 33 исходных признаков в дискриминантном анализе было выделено только 9.

Во-первых, ряд признаков в выделенных классах не различался по величине средних значений. Эти признаки исключались, поскольку не являлись сколько-нибудь существенным дискриминаторами.

Во-вторых, некоторые признаки имели высокую корреляцию с теми, которые уже были выделены как значимо дискриминирующие.

Такие признаки не содержали новую информацию и поэтому также были удалены.

Операционально процедура последовательного исключения ненужных переменных строилась следующим образом: на первом этапе вводилась переменная, наилучшим образом различающая классы между собой. Следует отметить, что существуют разные меры различия, в данном случае использовалось расстояние Махаланобиса. На втором шаге к первой переменной добавлялась та, которая вместе с ней наилучшим образом различает группы. Во время каждого шага отбиралась такая переменная, которая в сочетании с уже отобранными наилучшим образом различает группы.

На каждом шаге происходило исключение переменной, которая не давала значимого вклада в процесс различения. Такая ситуация возникала, например, если переменные, отобранные позже, «продублировали» ее вклад.

Возвращаясь к интерпретации табл. 12, следует обратить внимание на несколько обстоятельств:

1) в качестве дискриминантых признаков выступают показатели, отражающие как личностное, так и семейное функционирование родственников больных;

2) показатели, характеризующие личность, вносят относительно больший вклад (располагаются вначале);

3) максимальное значение в процесс дискриминации вносит Индекс реализации психического потенциала личности («Методика оценки психического здоровья»), и шкала «Конструктивный нарциссизм» («Я-структурный тест»).

Последнее свидетельствует о том, что выделенные группы родственников существенно различаются по степени способности использовать собственные ресурсы в достижении жизненно важных целей, с одной стороны, и ощущению собственной значимости и ценности, с другой.

Обращает на себя внимание также тот факт, что «Деструктивная тревога» различает выделенные нами группы родственников, однако ее значение в дискриминации относительно невелико, что, вероятно, объясняется тем фактом, что наличие иррациональных страхов и опасений характерно практически для всех родственников наркозависимых.

Важно отметить также, что наиболее значимыми среди показателей, характеризующих семейное функционирование, из 10 шкал ШСО хорошими дискриминаторами оказались 3. Это говорит о наличии различий в группах по ощущениям степени конфликтности, организации и экспрессивности у различных категорий родственников.

Кроме того, важным является тот факт, что в число дискриминаторов не попала ни одна из шкал ШСО, относящихся к показателям личностного роста семьи. Это подтверждает данные клинико-психологического исследования, говорящие о значительном снижении социальной активности практически всех членов семьи больного наркоманией. Особенно ярко такое снижение отражается в низких показателях по шкалам «интеллектуально-культурной ориентации» и «ориентации на активный отдых», характерных для большинства респондентов вне зависимости от принадлежности к выделенной группе. Данная тенденция во многом связана с влиянием общественной стигматизации на больного наркоманией и его близких, а также воздействием других факторов, связанных с «бременем болезни».

В табл. 13 представлены результаты предсказаний принадлежности к выделенным нами группам родственников.

В проведенном анализе для выявления ближайшего «класса-соседа» использовалось расстояние Махаланобиса. Кроме того, мы учитывали априорные вероятности принадлежности к группе, пропорциональные размеру групп.

Полученные дискриминантные функции позволяют с высокой долей вероятности отнести объект к одному из выделенных классов. Средний процент правильной классификации для всех исходных наблюдений составил 73,5 %. В то же время следует отметить, что процент правильной классификации не одинаков для разных групп. Наибольшая степень вероятности предсказаний выявляется относительно группы матерей и жен (88,1 %), а наименьшая – в группе сиблингов (33,3 %).

Возвращаясь к задачам, которые мы ставили при проведении дискриминантного анализа, следует отметить, что полученные данные, во-первых, позволяют говорить об уникальности психологического статуса выделенных нами групп (отцов, матерей и жен, братьев и сестер) родственников пациентов с героиновой наркоманией и наличии возможности дифференцировать их друг от друга по особенностям психического функционирования.

Во-вторых, в качестве переменных (ранжированных по уровню значимости), наиболее существенно характеризующих психологический облик каждой из исследованных групп, выступают: индекс реализации психического потенциала личности, (МОПЗ), «Конструктивный нарциссизм», «Деструктивная агрессия», «Конструктивная тревога», «Конструктивная сексуальность» (ISTA), «Организация», «Конфликт», «Экспрессивность» (ШСО) и «Деструктивная тревога» (ISTA).

Эти результаты подтверждают полученные нами в ходе клинико-психологического и тестового исследования данные о том, что уровень психической дезадаптации в существенной степени определяется семейной позицией родственника больного.

4. Психологическая диагностика и коррекция родственников пациентов с героиновой наркоманией

На основе результатов комплексного исследования психологических особенностей родственников больных, страдающих зависимостью от героина, были разработаны принципы проведения психологической диагностики таких родственников, рекомендованы клинико– и экспериментально-психологические методы диагностики наиболее значимых сфер их функционирования. Кроме того, описаны ведущие психотерапевтические «мишени», определены принципы и формы рекомендуемого психокоррекционного воздействия.

4.1. Особенности процедуры психологического обследования родственников больного наркоманией

Перед началом экспериментально-психологического обследования с родственниками наркозависимых проводится индивидуальная беседа, в ходе которой изучаются анамнестические данные, создается атмосфера доверительного психологического контакта, мотивация на участие в исследовании.

Следует помнить, что родственники больных героиновой наркоманией остро нуждаются в эмоциональной поддержке и психологической помощи в преодолении кризисной ситуации, сложившейся в их жизни.

Наркозависимый и его родственники постоянно испытывают влияние стигматизации, проявляющееся в страхе и отвержении со стороны окружающих людей, в том числе и самых близких. Родственники больных героиновой наркоманией в некоторых случаях скрывают наличие заболевания от самых близких лиц, фактически лишая себя возможности отреагировать вовне собственные переживания и получить помощь окружающих.

Постоянное накопление негативных переживаний значительно ухудшает психическое состояние таких родственников, зачастую приводя к нервно-психическим, психосоматическим и другим расстройствам.

Близкие пациентов с героиновой наркоманией часто испытывают значительные затруднения при попытке вербализации собственных эмоциональных переживаний. Стремление отгородиться от разрушительных эмоций, связанных с постоянно переживаемыми психотравмирующими событиями, приводит к нарушению способности отслеживать собственные эмоциональные состояния, вследствие чего у них может развиваться своеобразная алекситимия.

В связи с этим в ходе беседы необходимо постоянно следить за эмоциональным состоянием родственников, давая им возможность «разрядиться», выплеснуть негативные эмоции. Недостаточное внимание к эмоциональному состоянию близких больного часто приводит к потере эмпатического контакта и вызывает усиление работы психологических механизмов защиты, способных в значительной мере блокировать как психодиагностический, так и психокоррекционный процесс.

Неспособность близких наркозависимых открыто обсуждать с окружающими существующие у них проблемы проявляется в уходе от разговоров о собственных трудностях и переживаниях и постоянном «соскальзовании» на обсуждение деталей наркотизации больного. Это связано как с чрезвычайной эмоциональной заряженностью неотреагированных переживаний, так и со «вторичными выгодами» наличия больного наркоманией в семье. Так, например, роль «мученика-спасителя» (Берн, 1988), часто неосознанно принимаемая матерью, позволяет ей оправданно заниматься решением проблем своего больного взрослого ребенка, «закрывая глаза» на проблемы собственного личностного функционирования.

При анализе результатов особое внимание следует уделять особенностям заполнения бланков тестовых методик, поскольку именно детали, «всплывающие» при проведении исследования, как правило, указывают на наиболее конфликтные зоны внутриличностных и семейных отношений. Так, например, у матерей, отцов и жен наркозависимых часто встречаются пропуски заданий. Затруднения при выборе ответов объясняются ими